Осознавал ли я,как близко от края мы оказались? Намеренно ли яподталкивал его ксмертельному падению?

Ятак не думаю. Но мне никто не поверит, если скажу, что это был несчастный случай. Яворвался вего кабинет спистолетом вруке ранним утром, когда поблизости никого не было.

Ледяной ветер снова бьет мне влицо, заставляя прийти всебя. Нельзя здесь оставаться. Если кто-то поймет, что янарушил договор, по сути, убил Зевса, тогда моим людям придется расплачиваться. Сейчас явсецело зависим от того, сдержит ли Деметра данное ей слово, анаша краткая общая история уже доказала, что яне могу ей доверять.

Выхожу вкоридор, но резко останавливаюсь, когда понимаю, что яздесь не один. Моргая, всматриваюсь втемноту, иузнаю ее. Помяни черта.

–Не ожидал вас здесь увидеть.

Деметра надевает пару чистых черных перчаток.

–Кто-то же должен все убрать.

Она говорит отом, что яустроил вкабинете… или обо мне? Ямедленно выдыхаю.

–Значит, это была ловушка?

Она вскидывает бровь ина миг становится так похожа на Персефону, что мое сердце болезненно екает вгруди. Деметра смеется.

–Едва ли. Этим вечером яоказала тебе не одну услугу, иэто меньшее, что ямогу сделать, чтобы гарантировать, что ты все еще будешь где-то рядом, когда ясоберусь требовать стебя плату.– Она делает шаг вмою сторону иостанавливается.– Но, если причинишь боль моей дочери, ясрадостью вгрызусь втвою глотку.

–Буду иметь ввиду.

–Уж постарайся. Тело никогда не найдут.– Она рассматривает свою руку вперчатке.– Свиньи, знаешь ли, очень полезные существа. Можно сказать, природный утилизатор отходов.

Черт, эта женщина такая же устрашающая, как иее дочь. Яотступаю всторону, когда она выходит из кабинета Зевса.

–Что вы будете делать?

–Как яисказала, приберусь.– Открыв дверь, она оглядывается на меня.– Должно быть, моя дочь очень тебя любит, раз готова просить моей помощи, чтобы обеспечить тебе безопасность. Янадеюсь, что ты выполнишь условия сделки, которую она заключила.

–Выполню.– Мне незачем знать условия, чтобы согласиться. Ябуду рад заплатить любую цену. Это меньшее, что ямогу сделать после случившегося.

–Будь добр. Атеперь убирайся отсюда, пока люди Ареса не появились, чтобы начать расследование.

Расследование смерти Зевса.

Смерти Зевса, причиной которой послужил я.

После этой ночи Персефона никогда не посмотрит на меня, как прежде.

Пока яспускаюсь на первый этаж, эта мысль давит на меня так же сильно, как исмерть Зевса. Выйдя на улицу, вижу, что небольшая толпа уже начала собираться, алюди всматриваются вночное небо, будто там кроются ответы. Несколько человек смотрят вмою сторону, но не обращают особого внимания. Преимущество быть мифом– ванонимности.

Развернувшись, иду прочь. Всамых темных глубинах своего сердца ядумал, что почувствую себя победителем, когда Зевс умрет. Это выравнивание чаш весов, способ отомстить за все ужасы, что он сотворил за эти годы. Со мной, конечно же, смоими родителями, но иеще со множеством людей, которых ине счесть. Территория его разрушений обширна исуществует уже много десятилетий.

Но яне чувствую ничего.

Яплохо помню, как вернулся внижний город. Кажется, будто водин миг ясунул руки вкарманы исклонил голову от ветра среди магазинов верхнего города, ачерез миг уже стою перед своим домом. Только боль вногах свидетельствует отом, что япрошел весь этот путь пешком.

Оборачиваюсь исмотрю всторону башни Зевса, которая отсюда едва видна на горизонте. За ней уже полностью взошло солнце. Новый день. Все изменилось, ивместе стем не изменилось ничего.

Явсе еще Аид. Все еще правлю своей частью Олимпа. Остальным из Тринадцати придется кое-что утрясти, но вконечном счете Персей станет новым Зевсом, женится исоздаст новую Геру. Явыполню сделку, которая была заключена сДеметрой. Оказавшись теперь вбезопасности, Персефона сможет покинуть город иследовать за своей мечтой. Ябольше никогда ее не увижу. Ивцелом все пойдет своим чередом.

Эта мысль чертовски меня угнетает.

Явхожу вту же дверь ииду впереоборудованную гостиную. Теперь это манеж для щенков, заваленный игрушками илежаками. Присаживаюсь рядом со стоящей по центру лежанкой, вкоторой спят все три щенка. Яведу себя тихо, но щенки быстро понимают, что уних гости. Цербер просыпается первым, бредет ко мне на неокрепших лапах изабирается на колени, обозначая свою территорию. Его брат исестра, будто ощутив недостаток тепла, тоже просыпаются ижмутся ко мне своими пушистыми, виляющими тельцами.

Гладя их, ячувствую, как что-то просыпается вгруди, и,откинув голову назад, закрываю глаза. Что же яза чудовище, если острее ощущаю утрату от мысли отом, что больше никогда не увижу Персефону, чем от ужасной смерти Зевса? Не знаю, но не настолько ячудовище, чтобы связаться сней. Если попытаюсь ее удержать, то яничем не лучше, чем был он. Закрываю глаза. Она свободна.

Ядолжен ее отпустить.

Просыпаюсь от известия осмерти Зевса. Мои сестры собрались перед компьютером ислушают сообщение сразной степенью удовлетворения. Янаклоняюсь над плечом Каллисто и,нахмурившись, читаю бегущую строку внижней части экрана.

–Он разбился насмерть?

–Говорят, выбил окно ипрыгнул.– Психея тщательно сохраняет непринужденный тон.– Нет никаких доказательств, что был замешан кто-то еще.

–Но счего бы…

Как раз вэтот момент мать входит вкомнату. Несмотря на то, что утро выдалось странное, она полностью накрашена иодета вэлегантный брючный костюм, подчеркивающий фигуру.

–Собирайтесь, дамы. Сегодня вечером состоится пресс-конференция счленами Тринадцати. Объявят новую информацию осмерти Зевса иофициально назначат Персея следующим Зевсом.

Каллисто фыркает.

–Аты зря времени не теряешь, да?

–Зевс должен быть всегда. Ты знаешь об этом не хуже других.– Мать хлопает владоши.– Так что нет, яне трачу драгоценное время понапрасну.

Сестры повинуются ее приказу ине торопясь выходят из комнаты, молча выражая неодобрение. Но не я. Мать слишком жизнерадостна, особенно после того, как вчера вечером потребовала ответных услуг, чтобы убедить половину Тринадцати предать Зевса, апотом ушла, чтобы «выполнить поручение, не очем беспокоиться». Слишком уж странное совпадение, что он умер этой же ночью.

–Он не покончил ссобой.

–Нет, конечно. Он был из тех, кого брыкающимся икричащим пришлось бы силком тащить впреисподнюю.– Она приподнимает мой подбородок ихмурится.– Придется что-то делать смешками утебя под глазами.

Яотталкиваю ее руку.

–Тебя совершенно не беспокоит это убийство?

–Атебя?