– О боже! – ахнула Брук. – Неужели люди были настолько предвзяты?

Харпер выдавила слабую улыбку.

– Некоторые до сих пор не изменились.

Брук продолжила чтение.

Прошел еще год, и я предложила Седу пожениться, но он ни в какую не соглашался. У Гэвина и Седа были хорошие отношения, и он боялся, что наш брак их разрушит, и он также переживал за мою репутацию. Я сказала, что уволю его, если он на мне не женится. Он сказал, что не может без меня жить, поэтому мы решили пойти на компромисс. Мы поженимся, но никто никогда об этом не узнает. Мы перешли границу в Оклахоме, получили разрешение на заключение брака, и судья поженил нас прямо там, в здании суда. Брачное свидетельство лежит в сейфе вместе со свидетельствами о рождении и другими важными документами.

– Ну и дела! – ахнула Тауни. – Значит, он все-таки был нашим дедушкой. Жаль, что я не знала. Я бы называла его дедулей, а не дядей Седом. Господи, как же я любила этого человека. Мне будет так его не хватать.

Брук взглянула на последнюю страницу и подвинула письмо через стол к Харпер.

– Здесь сказано, чтобы я отдала его сейчас тебе.

Харпер сделала глубокий вдох.

Меня кремировали. Мой прах лежит в деревянной шкатулке в квартирке, где мы с Седом проводили большую часть времени. Ты должна кремировать Седа, положить его прах в ту же шкатулку и хорошенько ее встряхнуть, чтобы мы были вместе навечно. А потом я хочу, чтобы вы отнесли наш прах к большой скале и развеяли его над озером. Мы оба родились здесь и здесь же должны быть похоронены, но я хочу быть похороненной рядом с Седом – с моей родственной душой – и это единственный способ это осуществить, не поднимая большого шума. Никаких похорон, никаких шумных поминок. Если хотите, можете исполнить песню. Не надо слез, ведь мы с Седом наконец-то оказались там, где цвет кожи не имеет никакого значения. Люблю вас всех.

– И подпись, «бабушка Энни», – закончила Харпер.

– Мы справимся? – спросила Тауни.

– Может, нас и осталось четверо, но все же это больше, чем три старика, – сказала Брук.

– Мы сильные. Так сказала бабушка, а она никогда нас не обманывала, – сказала Дана.

– Разве что только в том, что дядя Сед – наш дедушка, – сказала Харпер, положив письмо на стол. – Хотя не такой уж это и обман. Если бы мы догадались и спросили ее прямо, то она бы нам рассказала.

Дана покачала головой из стороны в сторону.

– Нет, она бы этого не сделала, потому что обещала Седу, что никогда никому не расскажет, а она его любила. Сегодня у него день рождения. Мы собирались устроить для него вечеринку-сюрприз.

– Жаль, что они не могут снова стать молодыми, – вздохнула Брук. – Но это всего лишь строчка из песни. Я безумно их любила, и мне кажется, что и они тоже любили нас всем сердцем. Мама, я уверена, что его желание на день рождения исполнилось. Сегодня он воссоединился с бабушкой Энни.

– Что теперь будем делать? – спросила Дана.

– Мы поедем в похоронное бюро и договоримся о кремации дяди Седа. – Харпер сложила письмо и аккуратно положила его обратно в конверт. – Я положу его в сейф к другим документам.

Дана привстала и отодвинула стул.

– Пару дней назад я узнала, что телефон может поймать связь, если перейти через мост. У меня есть заряженный мобильник. Если кому-то нужно позвонить по дороге в похоронное бюро, то я могу вам его одолжить.

– Позвони, пожалуйста, в школу, мама. Сегодня мне важнее быть здесь, – сказала Брук.

– Да, ты права. Ты можешь позвонить Джонни. Я уверена, что в таких обстоятельствах директор позволит тебе с ним поговорить.

Тауни стукнула ладонью по лбу.

– Я постоянно ездила в банк, но мне и в голову не приходило, что я могу пользоваться мобильным телефоном, когда выезжаю отсюда. Мне нужно сообщить Нику о том, что случилось, потому что он планировал прийти сегодня на обед.

– Я тоже об этом забывала, когда ездила в город за продуктами, – простонала Харпер. – Я приму твое предложение, чтобы позвонить и рассказать обо всем Уайатту.

– Только давайте не будем ничего здесь менять, ладно? – предложила Тауни.

Харпер положила руку на середину стола. Тауни накрыла ее руку своей, а Брук и Дана сделали то же самое.

– Взявшись за руки, мы обязуемся сохранить этот пансионат таким, как он есть, и управлять им так долго, как только сможем, – сказала Харпер.

– Аминь, – хором ответили остальные трое.

Утром в День матери сестры Клэнси и Брук бегали как белки в колесе и даже ни разу не присели, пока не закрыли кафе и магазин. На выходных все коттеджи были заполнены, поэтому их ждала уборка и стирка. Харпер несколько дней переживала о курице под соусом, которую она готовила по рецептам Седа, но все говорили, что он, должно быть, передал ей частичку своей души, потому что обед был так же хорош, как и всегда.

Часы пробили восемь. Через полчаса солнце скатится за горизонт. Настало время для похода к большой скале. Тауни не хотела идти. Это был завершающий этап, и она не была уверена, что сможет проститься с бабушкой и Седом навсегда. Она так крепко вцепилась в ручку кресла на крыльце, что у нее заболели костяшки пальцев, но она не могла заставить себя подняться. Только когда Ник припарковал свой старый рабочий пикап перед ее коттеджем и протянул ей руку, она наконец, решилась. Она взяла его за руку, и это придало ей сил спуститься по ступенькам.

Дана вышла из магазина с деревянной шкатулкой в руках. Пэйтон обнимал ее за плечи. Прямо за ними шли Брук и Джонни, держась за руки. Прежде чем они пересекли гравийную дорожку, из соседнего коттеджа вышли Уайатт и Харпер, и Уайатт обнимал ее за талию.

– Мы справимся. Помните, что мы сильные, – произнесла Тауни, толком не понимая, поддерживает ли она своих сестер и племянницу или саму себя. Может быть, она делала и то, и другое.

Они торжественно прошли весь путь до большой скалы, где по вечерам Энни любила посидеть и порыбачить вместе с Седом. Накануне Тауни сходила туда со своим мобильным и нашла одно место на самом краю скалы, где можно было поднять телефон к небу и поймать связь, поэтому в тот день она засунула его в задний карман, надеясь, что сможет найти это место снова.

Когда они пришли, Дана остановилась на том краю, где всегда сидела бабушка Энни.

– Я ничего не планировала, потому что она не оставила нам никаких инструкций. Думаю, мы сами должны придумать, как с ней попрощаться.

– Она сказала, что можно спеть, – сказала Тауни.

– Я знаю, что ты приготовила песню, – сказала Брук. – Но мне кажется, что ей бы понравилась эта, – сказала она и затянула старую знакомую евангельскую мелодию, и остальные присоединились к ней, напевая «В одно радостное утро, когда эта жизнь закончится».