Когда над озером проплыли последние ноты песни «Я улечу», Брук сказала:

– С Днем матери, бабушка. Я люблю тебя и дядю Седа. Я рада, что вы теперь сможете всегда быть вместе.

Дана приоткрыла крышку шкатулки.

– От праха к праху.

Тауни протянула телефон Нику, и тот отнес его на край скалы, где она поставила крестик старым мелком, которым девочки пользовались в детстве. Он нажал на кнопку, и в воздухе заиграл низкий голос Джейми Джонсона, который запел «Веди меня домой». Когда он пропел слова о том, что его новая жизнь началась со смерти, Тауни произнесла ее вслух, вынимая пригоршню серого пепла, и развеяла его по тихим водам озера.

Голос Харпер дрожал, когда она пела строчку о том, как вдали поют ангелы, и позволила горсти пепла медленно просочиться сквозь пальцы. Затем Брук вытащила огромную пригоршню пепла и заплакала на словах, в которых он просил Господа взять его за руку и отвести домой, только вместо Господа Брук сказала имя Энни.

Дана опустилась на колени и погрузила руку с пеплом в озеро, наблюдая, как он покачивается на воде. Она так и не смогла ни спеть, ни даже сказать хоть слово. Потом Уайатт передал ей шкатулку, и она бережно высыпала остатки праха бабушки Энни и Седа в озеро.

Когда она встала, все четыре представительницы рода Клэнси взялись за руки и запели под музыку, и все они заменили слово «Господь» на «Энни», когда исполнитель просил Господа проводить его домой. Когда песня закончилась, наступила полная тишина, а затем все четверо обняли друг друга.

– Мы, может быть, и останемся друзьями на лето, но вы трое отныне должны навсегда стать сестрами, – сказала Брук.

– Аминь, – согласились остальные трое, и их слезы смешались вместе.

В тот день дул порывистый ветер, и по всей северной части Техаса объявили штормовое предупреждение. Уайатту пришлось отменить рыбалку, ведь он не мог повести группу на озеро, когда вокруг сверкали молнии, поэтому тем утром он встал рано и сварил кофе.

– Мне нравится, когда мы пьем кофе дома, – сказала Харпер, направляясь на кухню их нового дома с двумя спальнями, который Ник едва успел достроить к рождению ребенка. – У меня есть минут пятнадцать, прежде чем я отправлюсь в кафе. Если Клэнси не проснется, то можешь принести его попозже.

– Или я просто оставлю его у себя и не стану делиться, – ухмыльнулся Уайатт. – Когда он там, мне редко удается подержать его на руках. Но прежде чем ты уйдешь, Клэнси попросил меня передать тебе вот это, – он протянул ей прелестную бархатную коробочку. – Он сам его выбирал.

– Да уж, конечно, – усмехнулась она. – Ему шесть недель, Уайатт.

– Но он очень умный. Открывай же!

В тот день она не забыла отнести розы к большой скале и бросить их в воду для бабушки Энни и даже послала матери открытку с последней фотографией Клэнси. Возможно, когда-нибудь Рета изменится, но даже если этого никогда не случится, Харпер все равно решила для себя, что будет поступать по совести.

Она открыла коробочку и обнаружила красивый браслет с прикрепленной к нему крошечной пластинкой.

– Это отпечаток пальца Клэнси со дня его рождения. Каждый год я буду добавлять к нему новый отпечаток, пока они не смогут уже туда помещаться, – сказал Уайатт. – Я люблю тебя всем сердцем. Счастливого Дня матери.

Он заключил ее в объятия, приподнял ее подбородок и подарил долгий, сладкий поцелуй.

– А что, если у нас будет дюжина детей? Я получу дюжину браслетов?

– Да, мэм, так и будет, – сказал он. – Когда у Клэнси появится младшая сестренка?

– Через пару лет, – ответила она еще одним поцелуем.

* * *

Дана прижалась к Пэйтону и пожалела, что не может провести с ним весь день в постели. Но магазин сам себя не откроет. Вечером они собирались поужинать с его дочерью Элисон и ее новым бойфрендом. Она постепенно примирялась с мыслью, что ее отец снова женился, и все благодаря Брук, которая восприняла эту новость с огромной радостью.

– Доброе утро, моя прекрасная невеста, – прошептал Пэйтон. – Счастливого Дня матери.

– Спасибо, – сказала она.

Он открыл ящик прикроватного столика и достал оттуда подарок, завернутый в белую бумагу с красным бантом.

– Это тебе.

Она попыталась открыть его аккуратно, но любопытство взяло верх, и она разорвала упаковку и нашла ожерелье с переплетенными сердцами в россыпи крошечных бриллиантов.

– О, Пэйтон, оно прекрасно. Надень его на меня скорее. Я буду носить его весь день.

Он приподнял ее густые светлые волосы и застегнул ожерелье вокруг шеи, а затем поцеловал ее в макушку.

– Я не просто тебя люблю – мое сердце целиком принадлежит тебе.

Ей вспомнились слова из письма бабушки Энни, и она поняла, как же ей все-таки повезло.

– Переезд сюда – это лучшее, что случилось со мной и Брук, – прошептала она, дотрагиваясь до сердечек.

– Уход моего курьера стал лучшим событием в моей жизни, ведь если бы он этого не сделал, я бы никогда не встретил тебя, – сказал Пэйтон.

– А ведь у нас еще вся жизнь впереди, – усмехнулась она и толкнула его назад на кровать.

* * *

В то утро Тауни была занята тем, что заплетала густые черные волосы Ника. Ее коттедж выглядел иначе, чем год назад. Теперь книжные шкафы выстроились вдоль стены, а место кушетки занимала двуспальная кровать. Они с Ником сразу поняли, что им нравится проводить ночи вместе, но после того, как он упал с кровати во второй раз, она поставила кровать побольше, и ей было все равно, узнает кто или нет, что он остается у нее почти каждую ночь.

– Спасибо, дорогая, – сказал он. – Вот, держи резинку.

Она потянулась и ахнула, когда он протянул ей резинку и кольцо с бриллиантом.

– Ник, это же…

Он соскользнул с кровати и опустился на одно колено.

– Я люблю тебя с тех пор, как ты бросила в меня пиццу. Ты выйдешь за меня замуж, Тауни?

– Да, да, тысячу раз да.

Он надел кольцо ей на палец, и она упала на колени рядом с ним.

– Кто сказал, что «жили они долго и счастливо» бывает только в сказках?

– Это придумал сумасшедший, – он обхватил ее щеки ладонями и стал долго и пылко целовать ее с такой страстью, что у нее задрожали коленки.

* * *

Брук была одна в прачечной, когда за дверью в магазин показался Джонни. Он взял конец простыни, и они вместе аккуратно сложили ее без единой складки. Потом она подтолкнула к нему корзину с полотенцами, и он принялся за них.

– Ты пойдешь со мной на танцы в выпускной вечер?