И только один некролог, подписанный Александрой Касьяновой, несколько выбился из общего хора:

«Крупное литературное явление, Курганов для нас навсегда останется больше писательским именем, чем реальной личностью. В силу замкнутого образа жизни он крайне редко появлялся на публике, практически не имел друзей. Те немногие, кого судьба близко свела с писателем, характеризуют его как Питера Пена, вечного мальчика, который предпочел наглухо запереться в мире собственного воображения и фантазий, чтобы избежать взрослой ответственности взрослых чувств…

По тем же свидетельствам, Николай Сергеевич Курганов выразил желание, чтобы на его могиле посадили розы, белую и красную. В них он видел символ красивой сказки о любви, которой не было суждено случиться в его жизни…»

– …Курганов бы в гробу перевернулся, если бы прочитал о розах! – проговорил Кис, откладывая газету.

– Это моя ему месть за Антоненка, – кратко ответствовала Александра.