Брейкл сказал:

— Ага, обеденный перерыв! Мы бы пригласили вас к столу, сэр, но мы всегда готовим ровно на двоих.

* * *

Я приехал обратно в город. У моего дома был припаркован желтый «Фольксваген». Машина пуста, мотор остыл, Альмы Рейнольдс нигде не видно.

Мое упоминание о жемчугах ее матери напугало ее.

Может быть, Робин впустила ее в дом?

Когда я начал подниматься на крыльцо, чей-то голос у меня за спиной сказал:

— Ну вот, теперь я вас преследую!

Она вышла из-за угла моего дома и направилась ко мне. В руках у нее был зеленый виниловый «дипломат». Новенький, только из магазина, с ярлычком, болтающимся на ручке — примерно такой же, как тот, с которым ходит Майло, когда дело об убийстве становится слишком толстым для папки. На ней была клетчатая рубашка, джинсы, тяжелые башмаки. Седые волосы развевались во все стороны. Глаза горели.

— Вот, нате! — сказала она и сунула «дипломат» мне. — Дело окончено!

Я не протянул руки.

Женщина ткнула меня «дипломатом» в грудь.

— Не бойтесь, он не взрывается! Берите, берите.

— Давайте поговорим.

Альма отдернула «дипломат» и расстегнула замки. Внутри были пачки двадцатидолларовых купюр, перетянутые резинками. Поверх денег лежал черный бархатный футляр.

— Плюс эти чертовы жемчуга, — сказала она. — Хватит с вас?

Я спросил:

— Решили облегчить себе жизнь?

— Не вредничайте! Вы этого хотели? Вот, держите!

— Мне были нужны сведения.

— А что, разве вот это не говорит само за себя?

— Оно подразумевает. Давайте вы зайдете ко мне, и мы потолкуем.

— Психотерапия, да? У вас и кушетка есть? На сайте коллегии психотерапевтов этот дом значится как ваш кабинет. Могли бы быть и поосторожнее, раз вы тут живете. А вдруг я социопатка какая-нибудь?

— А что, мне есть чего бояться?

— А то как же! Я вооружена и очень опасна!

Она расхохоталась, вывернула карманы, поставила «дипломат» на землю, подошла к «Фольксвагену», повернулась ко мне спиной и положила руки на капот.

— Так правильно?

— Идемте, — сказал я. — Уделите мне всего несколько минут вашего времени.

Альма выпрямилась и обернулась ко мне. Глаза у нее были на мокром месте.

— Это Сил меня научил. Он привык автоматически занимать такое положение во время митингов. Иногда копы все равно его били. Он был человек принципиальный. И вот к чему это привело. Так что… черт, да с чего мне рассчитывать на что-то хорошее?

— Я уверен, что он был человек твердых принципов. Тем более шокирующе выглядит эта его заначка.

— Послушайте, — сказала она, — вот, я принесла ее вам, все до цента. Руки у меня чисты. Прощайте!

— Давайте уточним несколько моментов, это действительно позволит со всем покончить.

— Это вы так говорите!

— Насколько я вижу, вы и сами человек твердых принципов, — сказал я. — А я вам не враг.

Альма скрестила руки на груди, вытерла глаза и ткнула чемоданчик массивным носком ботинка.

— А, какого черта! Я ж раньше была католичкой. Исповедью больше, исповедью меньше…

Альма Рейнольдс подпрыгнула на моей кушетке и фыркнула.

— У вас действительно есть кушетка! Ах, если б кожа могла говорить…

Я поставил «дипломат» на пол между нами.

— Это еще что, — спросила она, — алтарь вечной истины? Предполагается, что я при виде его сразу расколюсь?

Я отодвинул чемоданчик в сторону.

— Что бы вы себе ни думали, Сил действительно был человек твердых принципов. Может, он и взял деньги, но он их не тратил.

— Полиция прошерстила всю его квартиру. Где вы их нашли?

— А что, это важно?

— Его убили. В этом деле все важно.

— Понятия не имею, почему, но так и быть: у него в машине, вот где. В багажнике, прямо на виду. Я к чему и говорю: это дело не из тех, чего он мог бы стыдиться. Никакой великой тайны тут нету. Люди посылали небольшие денежные вспомоществования, и Сил, вместо того чтобы то и дело мотаться в банк, складывал их, чтобы потом внести сразу все на счет «Спасем Болото».

— Карманные расходы.

— Ага, так вы, значит, все-таки слушали!

— Он вам рассказывал об этих деньгах?

— Нет, но это единственный логичный вариант.

— Сил управлял счетом.

— Сил его открыл. «Спасем Болото» — это он и был, я же вам уже объясняла. Все до единого пенни шло на болото.

— Не считая зарплаты сотрудников.

— Он никогда не повышал себе зарплату. Мы вообще не говорили о грубо материальных вещах. Теперь, когда я вижу, как вы живете, я понимаю, почему до вас никак не дойдет. Тут у вас все обставлено по последним калифорнийским стандартам. И сколько жилье в этом районе стоит, я тоже знаю. Вы живете ради денег, а Сил был бессребреник. Сам факт, что он оставил «дипломат» прямо на виду, доказывает, что это честные деньги.

— И сколько там?

— Пятнадцать тысяч. Ну да, я пересчитала. Кто бы на моем месте не пересчитал?

— Это с жемчужиной?

Она покраснела.

— Да возьмите ее себе, жемчужину эту проклятую, все равно она мне не идет, а для вас она прямо как бельмо на глазу. Берите, жене подарите, если у вас есть жена.

Слава Богу, что Робин работает в отдельном здании! Я сказал:

— Но жемчужина ведь ваша, с чего вам ее отдавать?

— Ах как мило!.. Нет уж, забудьте. Я умываю руки и не желаю больше иметь никакого отношения к этому безобразию. Прав был Сил: грязные деньги — пятно на всю жизнь!

Я сказал:

— Деньги, кстати, вполне возможно, тоже ваши — если он не оставил завещания на кого-то другого.

— Нет, не оставил, — сказала она. — Ни он, ни я завещаний никогда не писали. Мы совместно приняли решение избежать эти жалкие попытки контролировать ситуацию из могилы.

— Тогда я бы сказал, что деньги ваши. Вы же были его половиной.

— Вы тупой или притворяетесь? Не нужны мне эти деньги — и не рассказывайте, будто копы не попытаются их конфисковать! Это же часть схемы. Вся эта так называемая «борьба с наркотиками» — просто метод извлечения дохода.

— Копы, с которыми я работаю, занимаются расследованием убийств. А жемчуг детектив Стёрджис носить не станет — ему не пойдет.

— Ага, какой вы лапочка! — сказала она. — У вас были мягкие, любящие родители? Вы привыкли добиваться своего благодаря тому, что вы так милы, да? В последний раз говорю: эти деньги мне не нужны, и жемчуг этот чертов мне не нужен. Пропади я пропадом, если знаю, что на меня вообще нашло. Так что прекратите меня преследовать. Выследили меня до самого ювелирного, с ума сойти! Детектив хренов!