Помешивая ложечкой светло-коричневую бурду инаблюдая, как Эмилия покрикивает на мальчишек, терзающих под столом двухмохнатых, явно блохастых болонок, я почувствовала себя как дома. Полиласьплавная беседа, прерываемая бесконечными детскими криками и собачьим визгом.

В отличие от Владлены Эмилия симпатизировалаМаргарите.

– Знаю, трудно приходитсяэмигрантке, – сетовала Эмилия, – сама прошла через это.

Когда Маргариту выписывали, Эмилия наблюдалаиз окна за странной ситуацией. Муж вывел Маргариту из клиники, посадил в такси,а сам опять ушел внутрь. Маргарита одна поехала домой. К тому же накануне ночьюВареско видела, что соседка не спит. Несколько раз Маргарита выходила, и Эмилиипоказалось, что женщина плакала. Помня, как трудно и страшно было ей первыегоды в чужой стране, Вареско решила поддержать Маргариту.

Она узнала у медсестер, что Онофриенкопроживает в пансионе «Негреско», и через несколько недель после выписки изклиники поехала к ней в гости. Но в пансионе добрую самаритянку ждало горькоеразочарование. В седьмом номере не было никакой госпожи Онофриенко.

– Служащие страшно удивились, когда ястала спрашивать Маргариту, – сетовала Эмилия. – В комнате жиласовершенно другая женщина.

Правда, узнав, что постоялица поселиласьнедавно, Вареско заинтересовалась, кто занимал номер до нее. И опять зря –прежней гостьей была дама с Украины. Следы Маргариты Онофриенко потерялись.

Я уехала от доброй Вареско с полной путаницейв голове. Надо же, опять «Негреско». Я там была, когда искала, где жила убитаяЛенка. Помню, как противная хозяйка, Марго Остроумова, заставила заплатить забронирование ненужного номера. Хотя почему ненужного? Поеду в «Негреско»,поселюсь в забронированной комнате и узнаю все про таинственную украинскую дамуиз седьмого номера. Сдается, она и есть Маргарита Онофриенко.

Дома я застала только разряженного в пух ипрах Левку. Старший Арцеулов медленно поворачивался перед огромным зеркалом вхолле, оглядывая себя со всех сторон. Отлично сшитый костюм сидел как влитой,ботинки из кожи антилопы сверкали, в воздухе носился запах последней новинкимужского парфюма от Пако Рабанна.

– Как я выгляжу? – поинтересовалсяЛевка.

– Ослепительно. Куда собрался?

– В гости к родителям Терезы.

Я молча смотрела, как Арцеулов натягиваеткашемировое пальто, повязывает шарф. Но когда из стенного шкафа появиласьтяжелая трость с набалдашником из слоновой кости, мой язык не выдержал:

– Зачем тебе палка?

– Ногу подвернул на ступеньках, –принялся врать Левка, потом не удержался и сказал чистую правду: – Казик сСонькой велели для солидности.

Проводив распустившего павлиний хвост Левку, ябыстренько побежала к себе. Покидала в чемодан кое-какие необходимые вещички,написала записку домашним, что уезжаю на три дня. Бумажку оставила лежать встоловой на столе, на самом видном месте, прижав ее сладкой булочкой.

В пансионе «Негреско» за конторкой восседалзнакомый служащий, кажется, хозяйка называла его Семен. Я втащила чемодан вхолл. Портье мгновенно оценил пальто, сумку, туфли и выскочил из-за стойки соскоростью звука:

– Оставьте багаж, сейчас поднесу.

Я бросила чемодан у двери и облокотилась наконторку.

– Бронировала номер несколько недельназад.

Дежурный полистал толстую книгу и радостнозакивал кудлатой головой:

– Конечно, конечно, номер люкс.

Пока я сообщала свои паспортные данные, в холлспустилась круглощекая веселая горничная.

– Аня, отнеси багаж в пятый номер.

– Пятый? – удивилась я. –Хотелось бы седьмой.

Тут удивился портье:

– Но седьмой номер обычный, а выбронировали люкс. Там не ванна, а душ, и комната меньше.

– Нет-нет, хочу седьмой, это моясчастливая цифра.

Семен пожал плечами.

Желание постояльца – закон, тем более комнатасвободна.

Аня поволокла чемодан на второй этаж, я пошласледом. Седьмой номер был последним по коридору. Окна выходили во двор, оченьтихо. Разложив немногочисленные вещи, я призадумалась, с чего начать, и решиласпуститься вниз. За конторкой портье восседала сама хозяйка. Если МаргоОстроумова и узнала меня, то виду не подала. Правильно, в прошлый визит я быланазойливой, любопытствующей особой, теперь – любимая постоялица. Выставив вулыбке прекрасно сделанные зубы, хозяйка ласково осведомилась:

– Не желаете пообедать? Ресторан напервом этаже.

Я вошла в небольшой зальчик. Рестораном этоместо можно было называть с большой натяжкой. Восемь столиков, покрытых белымискатертями, вазочки с искусственными цветами, судки с приправами. Все до болинапоминало «профессорскую» столовую в родном институте, куда нам, простым,неостепененным преподавателям, вход был запрещен.

Я собралась сесть за столик у окна, ноприятная пожилая дама приветливо помахала рукой, подзывая к себе. Недоумевая, япошла на зов:

– Вы мне машете?

– Вам, милочка, садитесь сюда, а то однойскучно обедать.

Довольно полная официантка принесла салат исупницу. Дама взялась за вилку и представилась:

– Евгения Яковлевна. Я здесь местнаядостопримечательность, живу уже пять лет, а вы только приехали? Откуда?

Словоохотливой Евгении Яковлевне страшнохотелось поболтать, и я, быстренько представившись, решила вовсю использоватьтакой замечательный источник информации.

– Чудесный суп, тут постоянно так вкусноготовят?

– Да, Марго наняла необыкновенногоповара, настоящего волшебника.

Евгения Яковлевна принялась церемонно резатьмясо. Не отрываясь от еды, она сообщила, что сейчас в «Негреско» проживаетдевять человек: двое мужчин, три женщины и две семейные пары. Женщины – милыепровинциалки, мужчины – отвратительные субъекты. Семейные пары заносчивые и вместном ресторане не обедают. Хозяйка – душка, Семен – чудо, а Аня обожаетшарить по шкафам. Конечно, ничего не берет, но все перещупает.

– Вы в каком номере?

– В седьмом.

Евгения Яковлевна поджала губы и ничего несказала. Я заметила эту реакцию и спросила:

– Плохая комната? Вот и Семен несоветовал.

– Зачем же въехали, если портье предлагалдругую?

– Чистое суеверие, люблю цифру «семь».

Евгения Яковлевна захихикала: