– Сосредоточься, милая, – отрезвила меня Виктория, и я вдруг вспомнила, зачем пришла. Уж точно не для того, чтобы бередить старые раны. – Царство мертвых не любит даже некромантов, а ты – Верховная. Тебя оно за некроманта не считает вовсе. Мне тоже тяжко давались такие визиты… Так ты ищешь какого-то колдуна, верно? Старого знакомого твоего друга Диего…

– Да, – кивнула я, шмыгнув носом, и протянула маме фигурку Санта-Муэрте на раскрытой ладони. – Может быть, ты знакома с ним или видела его? Он тоже Верховный…

Виктория задумчиво повертела фигурку в пальцах. На миг мне почудилось, что розы в цветочном венке Санта-Муэрте потемнели под изучающим взглядом штормовых глаз. Я снова услышала низкий голос, говорящий на испанском, и заметила мужчину с упрямым лицом, прошедшего мимо. Виктория не повернула головы, но, кажется, все равно каким-то образом разглядела его в этой резной фигурке, потому что уверенно сказала:

– Никогда не встречала этого колдуна – ни при жизни, ни после нее. Извини, милая. Хотя, возможно… Ферни, подойди-ка!

Мне казалось, что я морально готова к этой встрече, – встрече со своей настоящей, самой старшей сестрой, пусть и умершей больше ста лет назад. Однако я все равно потеряла дар речи, увидев ее так близко. Истинная Ферн, будучи ребенком с копной волнистых медовых волос, забранных голубым ободком, выпрыгнула из-за спины Виктории с детским «Бу!». Наглухо закрытое платье-водолазка из голубого штапеля было таким длинным, что гладило зеленую траву. Ферн хихикнула в ответ на мою вымученную улыбку и взяла из рук Виктории фигурку Святой Смерти. Пока она размышляла над чем-то, я смотрела… Смотрела и пыталась понять.

– Ты должна была прийти и рассказать мне все сама, – прошептала я Виктории.

– Знаю, но я не могла оставить ее… Ферни так долго была одна…

– Если это Фернаэль, – сказала я глухо, посмотрев матери в глаза, – то с кем я сражалась целый год? Кто та женщина, что ненавидит тебя всем сердцем, а сейчас лежит на диване в моей гостиной и зовет себя Ферн Сайфер-Дефо?

– Понятия не имею, – ответила Виктория, качая головой, и морщинок на ее лице разом прибавилось. – Но я видела ее… Она вылитая Ферни, только взрослая. Я даже чувствую в ней нечто… родное. Не знаю, как это возможно. Но есть кое-что, что наталкивает на определенные мысли… Посмотри, – Виктория перешла на низкий шепот и, наклонившись к белокурой девочке, пока та была занята куклой Муэрте, осторожно приспустила пальцем воротник с ее шеи.

– Мама! – взвизгнула Ферни спустя секунду, оттолкнув от себя ее руку. – Я же просила не делать так!

Она захныкала, и Виктория заворковала над ней. Но я успела увидеть: розовые шрамы-узоры, покрывающие каждый дюйм маленького щуплого тельца. Не зря Барон Суббота сказал однажды: «Столь древний ритуал затрагивает не только бренную плоть». Даже смерть не могла стереть эти шрамы с обличья души.

– Марк тоже проводил над ней Sibstitisyon? – ужаснулась я, и Виктория кивнула, сложив руки кувшинкой под подбородком. Я уже и забыла, что это ее любимый «тревожный» жест: она всегда расхаживала так по своему кабинету, прижимая руки-кувшинки к шее. – Тогда почему бы нам не найти этого урода в Дуате и не задать ему трепку? Заодно и выясним…

– Боюсь, слишком поздно. – Виктория вздохнула, и ее взгляд, затуманенный прошлым, очертил крышу особняка, в окнах которого мелькали силуэты и куда я старалась не смотреть, чтобы не потерять самоконтроль окончательно. – Марк давно в Асате, где ему и место.

– Как и дядя, которого ты ищешь, – вдруг сказала Ферни, всучив фигурку Санта-Муэрте мне обратно.

Я растерянно заморгала:

– Асат?.. Что такое Асат? Не в первый раз уже о нем слышу.

Виктория открыла рот, чтобы ответить, но передумала: взгляд ее устремился мне за спину, ища источник гула и треска веток. Я повернулась тоже и вдруг заметила, что света в лесу как-то поубавилось… Стало темнее, холоднее и страшнее. Джулиан медленно пятился от леса. Все вокруг затихло, а в километре от нас, прямо над лесом, повисло темное полотно. Лишь прищурившись, я поняла, что это не стая птиц и не резко нагрянувшая ночь – это безликая тьма. Затопив собою горизонт, как пролитые чернила, она расползалась все дальше… И стремительно подбиралась к роще шефердии с особняком.

Рубиновые огоньки, дрожащие под кроной, погасли от шепота, пробравшего меня до костей:

«Кости-кости. Я иду к ведьмам в гости!»

– Что ты привела с собой?! – воскликнула Виктория, хватая меня за локоть и разворачивая к себе. Лишь тогда я заметила, что жемчуг в моем кольце больше не розовый, а черный. Но, несмотря на это, я ничего не чувствовала: ни его жара, ни того, что Паук близко… Ведь в Дуате, как и сказал Джулиан, не работала магия. – Одри! Ты что, связала себя с той тварью?! Не только ты знаешь, где находится это существо, но и оно знает, где ты. Связь же двусторонняя! А ведьма в Царстве мертвых уязвима так же, как и обычный человек… После смерти ведь все равны. И существу это известно.

– Но как он проник сюда? – выдавила я, пытаясь отделаться от липкого шепота, заполонившего все мои мысли. – Сюда же могут войти лишь мертвые…

– А кто такой диббук, если не душа умершего человека? – напомнила Виктория, и я невольно вспомнился тот день, когда она умерла от рака на балконе особняка. Тогда в ее глазах отражалось похожее чувство – понимание неизбежного. – Тебе нельзя здесь оставаться. Пора домой… Срочно зови своего некроманта!

– Но я еще не нашла Микаэлла! – воскликнула я исступленно, но быстро сдалась под строгим взглядом Виктории. – Ладно. Ты права. Я найду другой выход и… Я люблю тебя, мама. Диего, пора!

Судорожно сжав тонкие пальцы Виктории в своих, я сглотнула, мысленно прощаясь, и крепко зажмурилась.

Но ничего не произошло.

– Диего?.. Ты слышишь меня? Давай же! Ну!

Виктория оглянулась на лес, мысленно оценивая расстояние, оставшееся между нами и шепчущейся тьмой.

– Слишком близко… Джулиан, уведи сестру как можно дальше! Бегите!

Джулиан, уже стоящий за плечом Виктории, деловито кивнул, а затем схватил меня под руку и потащил прочь от темнеющего леса. Виктория же схватила под мышки Ферни и, прижав к груди, бросилась в дом. Я долго смотрела ей вслед, пока фигура в болотно-коричневой одежде не растаяла вдалеке. Тьма, проглотившая лес, уже была возле особняка, но отступила и потекла следом за мной и Джулианом, обойдя его. Хотя бы другие были в безопасности.

«Думай, Одри!» – приказала я себе. Джулиан несся так быстро, что я едва поспевала за ним. Наши руки были сцеплены замком – впервые с самого детства.

– Ты должна проснуться! – выкрикнул он. – Так что давай, тормоши своего мексиканца-метросексуала! Он там что, заснул?!

Я заскрежетала зубами и мысленно завизжала: «Диего… Диего, ну же! Где тебя носит, твою мать?! Пожалуйста!»

Мы уже давно пересекли холм и, кажется, почти миновали лес, спотыкаясь о выкорчеванные деревья, а возвращать меня домой по-прежнему никто не собирался. Впереди маячил мираж, смутно напоминающий город, что я видела в прошлый раз: засилье домиков, маленьких, как спичечные коробки, и пестрых, как крылышки мадагаскарской урании. Такие же чужеземные, причудливые… По петляющим улочкам иллюзорного города скитались призраки. Не зная, куда еще бежать, мы устремились к ним.