В дальнейшем генерал Роос привлек к штурму редута еще два батальона Вестерботтенского полка.

По сведениям В. Молтусова, первые редуты продольной линии защищали три батальона элитного Белгородского полка численностью 1067 военнослужащих с двумя трехфунтовыми полковыми орудиями (часть была укомплектована солдатами и офицерами из гвардейских Преображенского и Семеновского полков), под командованием полковника Василия Левашова, причем, в бою погиб помощник Левашова подполковник (полуполковник) Алексей Козлов; вместе с тем, вероятно, один из продольных редутов оборонял и пехотный полк численностью 634 солдата и офицера, сформированный из московских стрельцов под командованием полковника Ивана Нечаева, который также погиб в битве[581].

По информации А. Констама, третий по счету редут продольной линии имел треугольную форму и был защищен батальоном русской пехоты, усиленным одним или двумя трехфунтовыми полковыми орудиями (по мнению В. Молтусова, все русские редуты были квадратной формы, как наиболее простой для начертания на местности и постройки, но развернуты углами к фасам соседних укреплений, чтобы обеспечить взаимную защиту непростреливаемых секторов, поэтому в предрассветных сумерках и суматохе боя некоторые редуты могли показаться для шведов треугольными[582]); вначале на штурм редута пошел батальон Нерке-Вермландского полка, но был отбит с большими потерями, поэтому далее атаку поддержал батальон Йончепингского полка, а затем к редуту подошли два батальона Далекарлийского полка под командованием полковника Сигрота и также приняли участие в бесплодных попытках взять это вражеское укрепление[583].

Указанное выше распределение по колоннам шести батальонов, которые штурмовали третий по счету редут, показывает, что движение шведской пехоты после ее построения в боевой порядок имело северо-восточное направление, то есть каждое подразделение стремилось держаться правее, с целью пройти между редутами обеих линий и выйти прямо к русскому лагерю (см. рис. 2.14). Однако во время движения боевой порядок и общее управление нарушились. В результате, действуя в соответствии с приказами тех командующих офицеров, которые решали свои частные задачи на отдельных участках поля боя, одни батальоны двигались на север и северо-восток, а другие оказались втянуты в штурм встретившегося им по пути укрепления и остались на месте.

Таким образом, в ходе боя вокруг редутов шведское Главное командование утратило управление частью своих войск. Главные силы шведской армии в течение часа вели бой с русской кавалерией, и, опрокинув ее, прошли через поперечную линию редутов, прорвавшись в предполье русского лагеря. В то же время, не имея связи с Главным командованием, командующий третьей колонны генерал Роос по необходимости принял на себя руководство сводной группой из шести батальонов, которые он задействовал для штурма вражеского редута, хотя по плану его колонна также должна была пройти сквозь линию редутов, не ввязываясь здесь в затяжной бой. Из-за ошибки Рооса, которую можно объяснить только тем, что его так и не ознакомили подробно с общим замыслом командования, эта сводная группа, подразделения которой в начале битвы насчитывали вместе около 2,5 тыс. солдат и офицеров, полностью потеряла контакт с остальными силами шведской армии.

Следовательно, из-за решения одного из шведских военачальников атаковать редуты, не предусмотренного вначале в общем плане операции (предположительно, данное решение принял фельдмаршал Реншельд), треть всей шведской пехоты оказалась выключена из боевых действий на главном направлении (и это не считая убыли убитыми и ранеными в тех частях и подразделениях, которые все же прорвались через русские укрепления). Причины, по которым стала возможна такая ситуация, и всех ответственных за это лиц теперь уже вряд ли возможно установить. По-видимому, Роос все-таки получил какие-то указания по поводу атаки на редуты, которые заставили его остановить свою колонну и организовывать штурм одного из укреплений. Приближенный к королю шеф Далекарлийского полка полковник Густав Сигрот исполнял 27 июня обязанности дежурного офицера по армии[584], однако он оказался отрезанным вместе с частями Рооса, а затем смертельно ранен в ходе боя. Следовательно, именно он вероятнее всего передал приказ об атаке редутов, но известить Рооса о дальнейшем плане действий командования не успел или не смог, так как сам не был об этом осведомлен.

По собственному свидетельству генерала Рооса, он получил королевский приказ, согласно которому и атаковал редуты, а приказ был передан через командира Далекарлийского полка полковника Сигрота, входившего в состав его колонны[585]. Задержать следующие мимо редутов батальоны разных колонн с тем, чтобы привлечь их к штурму, могли уже и Сигрот, и сам Роос.

Фактически же части Рооса отвлекли на себя силы только одного из редутов – огонь 1–2 пушек и 500–600 солдат, однако это произошло в тот момент, когда вся шведская армия подвергалась атакам со стороны 16 русских драгунских полков. Большие потери шведов при штурмах этого редута – более 1 тыс. солдат и офицеров[586], показывают, что обстрел из него сражающихся шведских частей во фланг и тыл мог способствовать прорыву русской кавалерии вдоль линии редутов через центр шведского построения. Поэтому приказ штурмовать укрепление отчасти оправдывался обстановкой.

С другой стороны, остается вопросом, зачем генерал Роос продолжал снова и снова атаковать редут, а не попытался двинуться следом за остальными частями после того, как русская кавалерия отступила, а основная масса шведской пехоты ушла по направлению к лагерю царской армии. Это можно объяснить только тем, что Роос исполнял приказ вышестоящего командования – овладеть всеми четырьмя русскими редутами продольной линии. Установить степень однозначности этого приказа и варианты его субъективного толкования со стороны Рооса в настоящее время затруднительно. Очевидно только то, что шведский генерал решил прекратить штурм лишь тогда, когда выяснилось, что приказ взять редуты с имеющимися у него силами выполнить не удастся.

По мнению В. Молтусова, поначалу, не имея ясных представлений о форме размещения продольных редутов и понимая, что они обнаружены, шведское командование попыталось перестроить часть пехоты с тем, чтобы захватить шанцы, мешавшие движению вперед[587]. Однако, столкнувшись со шквальным огнем защитников вперемежку с яростными наскоками русской кавалерии и разобравшись в системе редутов, командование поняло свое заблуждение. Отдав приказ обходить редуты и быстро подвигаться вперед, король, находившийся на правом фланге, в разгар боя упустил ситуацию, складывавшуюся сзади, где колонна Рооса, с самого начала двигавшаяся почти прямо на продольную линию редутов, не имела возможности продолжать движение в заданном темпе и направлении. Вот здесь и возникла путаница, поскольку нарушенная связь и отвлечение всего внимания высшего руководства на готовившуюся атаку лагеря привели к несогласованым действиям среди командиров. Скорая смена приказов за короткий промежуток времени отрицательно сказалась на исполнительности и доведении распоряжений до всех звеньев. В то же время сам генерал Роос увлекся выполнением второстепенной боевой задачи, введенный в заблуждение той быстротой, с которой шведы овладели первыми двумя недостроенными редутами, а когда осознал свою ошибку, то было уже поздно, и его группа оторвалась от основных сил армии.