Зрители дружно (больше облегченно) засмеялись.

– Вуаля! – Воскликнул конферансье. – На такой жизнерадостной ноте на арене появляются веселые – кто?

– Клоуны! – крикнула какая-то девочка лет семи.

– Правильно, детка! Адвокаты!

Раздался истерический хохот, и на арену кубарем выкатились два лохматых рыжих парня: один тощий и длинный, другой – пухлый коротышка. Оба были в дорогих черных костюмах и при галстуках, с роскошными кожаными портфелями. Правда, костюмы были на пару размеров меньше нужного, а лица – покрыты клоунским гримом.

– Где этот подзащитный? – заорал один из адвокатов.

– Где-где? В тюрьме! – с восторгом прокричал другой.

– Неужели мы опоздали? – с ужасом воскликнул первый.

– Нет, просто клиент подсчитал, сколько в итоге заплатит нам, и решил сэкономить, ха-ха!

Зал заржал, хотя Толик ничего смешного в сказанном не услышал. Вместе с любителями он пробирался к выходу.

Адвокаты между тем продолжали:

– А давай «скостим» срок клиенту!

– А давай! Лет до пяти! Пять лет – это не пятнадцать. Тьфу, ерунда!

– Вот он обрадуется!

– Конечно! Тем более, скажем вам по секрету… Тс-с! Он вообще невиновен! Ха-ха!

Адвокаты принялись жонглировать пластиковыми папками, дыроколами и печатями. Потом один достал из своего портфеля маленькую лохматую собачу, что, увидев обвинителей, от ужаса заскулила и сделала лужу. А второй, презрительно махнув рукой, выпустил под купол целую стаю голубей, которая немедленно принялась гадить на обвинителей.

Чтобы сгладить ситуацию, адвокаты вытащили откуда-то пожарные шланги и принялись «отмывать» обвинителей тугими струями воды.

Зрители, особенно дети и присяжные были в восторге.

Любители этого не видели. Они стояли за кулисами, прямо перед выходом на арену и готовили магическую атаку. Толик, не в состоянии им чем-либо помочь, в бессильной ярости сжимал и разжимал кулаки.

Наконец, любители, взявшись за руки, хором проговорили какое-то заклинание…

Сначала Толик не понял, что произошло. Ему казалось, что он упал на дно большой ямы. А следом сообразил, что стоит в центре арены. А на него с ожиданием смотрят сотни зрителей.

– Я не понял, так что, и должно было быть? – пробормотал Толик.

Выражение лиц Любителей сказало само за себя: для них такое перемещение тоже стало полной неожиданностью.

– А вот и наши долгожданные свидетели! – воскликнул конферансье, который вынырнул из-за спины Толика и ловко подхватил за руки его и Кристу.

– Итак, – продолжил конферансье, – вопросы задает обвинение!

Один из обвинителей, играя мускулами подошел к Толику. Он посмотрел ему в глаза и презрительно сплюнул в опилки арены. Второй тем временем развлекал зрителей, отжимаясь на одной руке.

– Ну, что, парень, хочешь свидетелем остаться или в тюрягу пойдешь? – спросил обвинитель.

– Н-не понял, – заикнувшись от неожиданности, ответил Толик.

Только сейчас он рассмотрел татуировки на огромном торсе. Здесь были и многоглавые церкви, и «веселый Роджер» с костями, и какие-то воровские афоризмы, вроде «век свободы не видать»…

– Ты чего не понял, фраер? – повторил обвинитель, наливаясь краской. – колоться сам будешь или отправишься на кичу, нары мять?

– Вы чего от меня хотите?! Что вам нужно? Крови нужно?! – заорал Толик, чувствуя, что бросится сейчас на этого молодчика и задушит его, невзирая на разницу в весовых категориях.

Вмешался конферансье:

– Поаплодируем мастерству нашего обвинителя! Всего пару минут беседы – и свидетель совершенно раскрепощен и открыт для полноценного общения!

– Такие вот прогрессивные методы работы, – смущено улыбнулся и развел руками обвинитель. – Главное раскрыть в свидетеле личность! Это не просто – но мы работаем… Спасибо вам большое! Спасибо!

Говоря это, обвинитель тряс руку Толику и улыбался ему, как близкому другу. Толик обалдело оглядывал окружающее пространство. Ему казалось, что он сейчас потеряет сознание.

Но рядом, на полу грязной клетки в полнейшей растерянности сидела Марина. И он взял себя в руки.

– Ваша честь, – обращаясь к игровому автомату, сказал обвинитель, – у меня один вопрос к свидетелям: видели ли вы, как обвиняемая не убивала Арбитра?

– Что?! – хором воскликнули любители и Толик.

– Вопрос ставит свидетелей в тупик. Я это понимаю так, что свидетели не видели наверняка, что обвиняемая не совершала убийства. У меня все.

Оркестр сыграл короткую отбивку, и конферансье сказал:

– Вопрос адвокатов к свидетелям!

Длинный адвокат стал на колени и жалобно спросил:

– Вам… Вам жалко… Вам жалко….

– Кого, обвиняемую? – нетерпеливо спросил конферансье.

– Нет… Гонорара! – всхлипнул адвокат, и его дурацкий хохот потонул в аплодисментах.

– Хорошего адвоката видно издалека! – улыбнулся конферансье.

– Юрист юриста видит только «баксов» за триста! – противным голосом прокричал толстый адвокат.

– Еще вопросы будут? – поинтересовался конферансье.

– К подсудимой! – просительным голосом ответил толстый.

Конферансье кивнул.

– Скажите, – проблеял адвокат, глядя на Марину сквозь решетку. – Что вы делаете вечером? Не сегодня конечно… А лет через пять – десять?

Шутка имела успех. Правда, только у обвинителей и самих адвокатов, что принялись весело обниматься и пожимать друг другу руки.

– Ну, хватит этого бреда! – устало и зло сказал Толик, – вы же знаете, что она невиновна. Отпускайте ее!

– Вы так уверены? – прищурился конферансье, и обратился к публике. – Дамы и господа! У нас самый демократический суд в мире. Пусть этот свидетель сам докажет суду свою правоту. Ваша честь! Ждем от вас, как обычно, справедливого приговора!

С этими словами конферансье протянул Толику ладонь с тремя желтыми жетонами.

– Что это? – спросил Толик.

– Госпошлина за справедливый приговор, – улыбнулся конферансье, – Внесите на счет суда – и получите решение. Почтеннейшая публика! Суд удаляется для совещания! Антракт!

С громким щелчком погасли прожекторы, и Толик остался в темноте один на один с игровым автоматом.

Он подошел к железному ящику и с суеверным страхом осмотрел его.

Эти штуки он ненавидел с детства. Он вообще не любил азартные игры. Но как-то раз, попробовав поиграть с «одноруким бандитом» в каком-то привокзальном баре, он за час оставил там недельный заработок чернорабочего на складе. Это были его первые «серьезные» деньги. Толик потом и плакал и бредил во сне, и даже занимал денег, чтобы отыграться. В результате все стало еще хуже: он влез в долги и жил в этом ужасном состоянии почти полгода, работая только на тупой автомат