Самое нелепое в этой истории заключалось в том, что Толик изначально знал о том, что в том клубе все аппараты «взломанные», что они попросту запрограммированы на неизменный проигрыш клиента.

Но он все равно на что-то надеялся.

Вот и сейчас, стоя перед этим чудовищем в нелепом парике, Толик на что-то надеялся…

Он бросил первый жетон в приемную щель и дернул ручку.

Перед глазами под смешную музыку замельтешили надписи на трех барабанах.

«Дзынь!»

ВИНОВНА

НЕВИНОВНА

ПРИЗ

Толик судорожно вздохнул и кинул второй жетон.

«Дзынь!»

НЕВИНОВНА

ПРИЗ

НЕВИНОВНА

Толик в третий раз кинул жетон и закрыл глаза.

«Ну! Ну же! Ну, давай, не подкачай!»

«Дзынь! Тра-ла-ла-ла!»

Толик смотрел на табло и не верил своим глазам.

НЕВИНОВНА

НЕВИНОВНА

НЕВИНОВНА

– Да! – воскликнул Толик, стукнув кулаками по бедрам. – Я знал, знал! Иначе здесь и быть не может! Это ведь Игра! Игра!

Автомат вдруг вздрогнул. Из его чрева раздался смешной мультяшный хохот. Барабаны с треском передвинулись на несколько положений.

ДУРАК

ДУРАК

ДУРАК

– Что?.. – прошептал Толик, наблюдая, как сами по себе крутятся барабаны. Он дернул ручку, и та, отвалившись, осталась в его ладони.

«Дзынь!»

ВИНОВНА!

ВИНОВНА!

ВИНОВНА!

Вспыхнули прожектора. Грохнули фанфары. Следом раздались рукоплескания и овации.

– Дамы и господа! Мы только что присутствовали на самом гуманном в истории уголовном процессе! Приговор вынес не прокурор, не адвокат, не опытный судья, а самый объективный участник – свидетель! Аплодисменты смелому гражданину! Вы выполнили свой долг!

– Стойте! – закричал Толик. – Это неправильно! Это незаконно, в конце-концов!

Но его никто не слушал. Агенты окружили клетку плотным кольцом и исчезли вместе с ней в яркой вспышке. Служители схватили игровой автомат, небрежно сорвали с него парик и потащили прочь с арены.

Зрители быстро расходились.

Толик в замешательстве стоял посреди арены. Он не мог поверить, что своими руками, сам вынес приговор девушке, которую любил. Перед глазами все плыло. Он не знал, что делать дальше.

Любители стояли чуть поодаль, сочувственно поглядывая в его сторону. Это сочувствие было хуже презрения.

Наконец, к нему подошла Криста.

– Ну, успокойся, – сказала она. – Все видели, что ты не виноват. Это же было специально подстроено…

– Зачем… – прошептал Толик.

На плечо легла тяжелая рука. Это был Волкоп.

– Закон суров, но это закон, – сказал он. – К сожалению, я ничего не могу поделать…

Страж порядка повернулся было, чтобы уйти, но остановился на миг и бросил через плечо:

– …Потому, что я не Игрок…

И ушел.

Толик посмотрел Волкопу вслед. Взгляд его прояснился, и он спросил:

– Криста, а где Веник, где Крюгер?

– А… Разбойники, что ли? Ну, ушли куда-то. Видимо, к штурму готовиться. Его ведь никто не отменял. Но нас теперь никто не держит. Можем идти дальше – магов искать… Ты ведь с нами?

Толик непонимающе посмотрел на Кристу:

– Куда идти? Бросить их? Теперь, когда они без своего Игрока?

Криста удивленно вскинула взгляд на Толика.

– А что ты предлагаешь? Помогать им? Да кто они тебе? И захотят ли с тобой после этого суда общаться?..

Толик сжал кулаки и выкрикнул:

– Я пойду туда и буду на стенах – даже если все станут плевать мне в лицо!

Он повернулся и бросился к выходу.

– Но зачем? – крикнула вслед Криста.

– Я хочу остаться самим собой… – тихо сказал Толик, сам не понимая, что произносят его губы.

В здание Университета Толика не пустили.

Он сразу заподозрил, что так оно и будет, когда увидел свой красный мотоцикл, одиноко стоящий перед рвом. Шлем качался, небрежно накинутый на ручку «газа».

И еще ему показалось, что через окна-бойницы следя за его реакцией.

Ворота-мост были подняты, на башнях развевались черные флаги. Эти черные полотнища с «веселым Роджером» и костями показались вдруг Толику ярче самых веселых и праздничных красок.

Ведь все дело не в том, как что-то выглядит снаружи. Все скрыто в сущности вещей и душе человека. Вот в этом пиратском флаге, к примеру, – вовсе не смерть и жажда безнаказанного грабежа. Для этих ребят – это просто символ свободы, зеленые острова, скрип такелажа и вольный ветер Карибского моря…

И если бы он не побывал за этими мрачными стенами, то никогда бы не поверил, что здесь обитает самый жизнерадостный и беззаботный народ в Волшебной Москве.

Игра есть Игра – она раздает роли, и нам приходится эти роли играть…

Теперь Толик снова один. И ему опять придется разрешать загадку – какую же роль он играет теперь?

Может, достаточно просто прислушаться к своему сердцу?..

Толик окинул взглядом крепость Университета и погладил сверкающий металл мотоцикла.

– Что тут стоишь так одиноко? Небось, соскучился по скорости?

Мотоцикл в ответ моргнул фарой и взревел.

– Ух, ты! – пробормотал Толик и присел возле трепещущего «железного коня». Так ты, вроде, как живой?..

Мотоцикл низко, с хрипотцой «бибикнул».

– Что же ты тогда без имени? – задумчиво произнес Толик. – Как бы тебя… О! Будешь у меня – Ветер! Идет?

Мотоцикл упруго дернулся на месте, оставив на асфальте короткий черный след и запах жженой резины.

– Значит, идет! – Толик влез на седло и надел шлем.

Что ж – очень даже хорошо, что его не пустили. Значит, у него есть повод, чтобы исправить ошибку…

… Архивариус встретил его, как обычно, с доброжелательной улыбкой. Но что-то в его взгляде Толику не понравилось.

Безнадежность – вот, что было в глазах самого информированного человека Игры.

Когда Толик только вошел в замороженную комнату, то с удивлением увидел на полу груды мусора – искореженного пластика, железа и проводов. Печка снова была опрокинута – но Архивариус уже не пытался ее разжечь. Жена его молча собирала пепел совком и веником.