– Откуда у тебя это? – моё воображение разыгралось, представляя кошмары, которые творили с малышами в Кузне. – Вас что, пытали … при инициации?

Массивная спина под моими руками затряслась от хохота. А потом послышался мягкий грудной смех.

– Девочка, ты что, фильмов ужасов насмотрелась? Какие пытки? Я солдат. Со мной это сделала война.

Почему-то от его слов мне не стало легче.

– Прости, я не хотела затрагивать щепетильную для тебя тему…

Он полностью развернул голову в мою сторону, бросая через плечо удивлённый взгляд.

– Щепетильную? С чего ты взяла, что эта тема щепетильная?

– Ну как… ты же чуть не умер недавно из-за… того, что тебе приходится делать. Ну и все эти шрамы… – я пристально посмотрела на его светящиеся радужки. – Страшно подумать, через что ты прошёл. Мне так жаль, что… с тобой сотворили такое.

Он вновь отвернулся.

– Не надо меня жалеть, – голос его стал холоден. – Я рад силе, которую обрёл и это лишь малая расплата за неё. Рад возможности защищать своих близких, своих друзей, народ, который рассчитывает на меня. Я был рождён стать солдатом. Я не знаю ничего, кроме войны. Я живу ей. И мне этого достаточно. Я счастлив.

Я набрала в ладонь шампунь, запустила мыльные пальцы в копну иссмольно-черных густых волос и начала массажировать его голову. Он откинулся назад, закрывая глаза.

– И ты никогда не задумывался завести семью? Детей? Ты никогда не любил?

– Нет.

– А Камилла?

Слова сами вырвались. Я, зажмурившись, стукнула себя по лбу мыльной рукой… Ну кто меня за язык тянул??

– Камилла для меня ничего не значит… как женщина. Она – мой техник, просто, иногда мы…

– Спите друг с другом. Угу. Только она тебя другом не считает.

Все, меня уже было не остановить.

– Она в курсе на что шла. Я её предупреждал, что мне не нужны обязательства. Я не для отношений, и уж тем более не для семьи. Она прекрасно знает это, по тому, что знает – кто я.

– Но разве это имеет значение? Разве не прекрасно иметь…

Он не дал мне договорить.

– Я не хочу в один день очнуться с ног до головы в крови, в осознании, что разорвал на куски любимого мне человека , – холодно произнёс он.

– Но…

– Нет "но" девочка, – он встал в полный рост, развернулся ко мне и навис всем телом надо мной. – Нет, и никогда не будет. Зачем вообще ты спрашиваешь все это?

Он схватил меня за подбородок и задрал голову вверх, заставляя смотреть ему в лицо. Его зрачки сузились, радужки стали светиться более интенсивно, он наклонился ко мне, тяжело втягивая носом воздух.

– Я слышу, как быстро бьётся твоё сердце, я слышу, как шумно течёт твоя кровь по венам, – прошептал он около моего уха. – Мой зверь никогда не исчезнет, девочка. Он просто спит. Но я всегда чувствую его неутолимую жажду, такую жгучую, скручивающую внутренности в тугой узел. – он сделал шаг впритык ко мне, не оставляя между нами пространства. Моя одежда промокла от контакта с его влажным телом. Он проник рукой под мою, просвечивающуюся от воды, майку, скользя по животу выше, он добрался до полушариев моей груди, провёл ладонью по окаменевшему соску, озябшей коже. Я сглотнула, забывая, как дышать. – Он жаждет вжать тебя в стену, содрать с тебя одежду и нескончаемо долго терзать твоё тело до исступления, срывая с твоих губ сладкие стоны, – Затем он отпустил мою грудь и приложил руку к горлу, сжимая его. – Но ты не знаешь, чего он жаждет ещё больше, по тому что ты не знаешь кто я, и что я. Он жаждет разорвать тебя в клочья, впиться зубами в твою очаровательную тонкую шейку и упиваться твоей агонией, и самое страшное то, что второго- он всегда жаждит больше. – он отстранился, отталкивая меня, – Ты играешь с огнём, девочка. Не знаю, что ты себе нафантазировала, но этого никогда не будет. Убирайся отсюда, пока цела.

Жгучие слезы обожгли мои глаза, такие непрошенные, такие унизительные. Я развернулась, убегая от него прочь, понимая, что спрятаться от этого позора мне негде. На ходу хватая ветровку, я стремительно выбежала на улицу, глотая слезы обиды.

КЛАУД ДЮБОН

Девчонку я прогнал, но легче мне от этого не стало. Только ко всему водовороту чувств, бурлящему внутри, добавилось презрение к себе. Я ясно видел необходимость держать её по дальше от себя. То чего она хотела – было невозможно. Придёт день, и она итак из-за меня пострадает. А если мы сейчас перейдём черту… я сделал затяжку. Пусть лучше испытывает ненависть ко мне уже сейчас и заодно держится подальше. Ей будет так лучше. А я как ни будь с собой справлюсь. Давить эмоции мне не в первой.

Вспомнил её мягкие руки… нежные прикосновения. Черт. Черт. Черт. И как прикажете мне это делать? Крутится все время под носом, такая безумно красивая, живая, заботливая. Почему она не может просто ненавидеть меня, и облегчить мне задачу?

Я как никогда был рад блокаторам. Не будь у меня страха, я бы не боялся за её будущее, а брал бы здесь и сейчас то, что хотел.

_____________

Я стоял перед зеркалом, критично осматривая свой внешний вид. Выглядел я, мягко говоря, не очень. Регенерация сказывалась не только на восстановлении моего здоровья, но и на естественных процессах… волосы отрасли так, что уже можно было собирать их в хвост, что я и сделал, борода была, будто я отращивал её месяцами, а военная форма сидела на мне свободнее обычного – результат длительного постельного режима.

Уверен, шпана в гарнизоне только и обсуждает сейчас моё погружение… так и ждут, чтоб я пришёл в очках, чтоб подтвердить их сплетни…

Я выдохнул. Ничего не поделать.

Я вытащил из футляра солнцезащитные очки, и надел на все ещё подсвечивающиеся глаза.

Вчера у меня был последний врачебный осмотр, результат – здоров как бык, можно возвращаться на работу, но не перетруждаться.

Нужно срочно на полигон. Меня залила волна величайшего облегчения. Все время, с того самого дня, я находился как на пороховой бочке. Девчонка старалась не попадаться мне на глаза, что крайне облегчало мне возможность сохранять свою позицию. Я и сам старался справляться без неё, что было крайне сложно при моем физическом состоянии. Но к трудностям мне не привыкать.

Я открыл входную дверь, намереваясь тотчас же пойти к своим курсантам и напомнить им о том, что такое дисциплина. Заменяющий меня командир – большой любитель делать молодняку поблажки. Кроме того, нужно узнать, что там по делу с темной лошадкой. Я уже практически вышел за порог, как миниатюрная рука легла на моё плечо.

Я, безусловно, знал, кого увижу, но все равно был удивлён, это был наш первый контакт за последнее время.

– Да девочка, – сказал я раньше, чем успел повернуться к ней.