Но вот наконец все гости расселись по местам, Эльга налила братину и вручила Ингвару, чтобы начал пир. «Малый Змей» так и лежал перед ней на столе: на пиру иметь при себе оружие не полагалось, но она не могла с ним расстаться.

Князь первым поднял чашу в честь богов, потом пустил ее дальше. Вот братина дошла до Грозничара, и тот встал. Лет двадцати пяти, младший сын престарелого воеводы Чернигостя уже был женат, но овдовел. Вдовец не считается завидным женихом для девушки, однако старших братьев Грозничара не было в живых, и он оставался прямым наследником отца, что, конечно, делало такой союз весьма привлекательным даже для племянницы Вещего. Сам Олег основал город возле впадения Стриженя в Десну и посадил там воеводу, своего соратника Траусти, которого окрестные поляне звали Тростенем. Его сын Чернигость не так давно закончил строить детинец на мысу – теперь это был настоящий город, откуда собирали дань с саварян. Свою часть дани тамошние воеводы имели право продавать в заморье сами, на них Греческое царство присылало долю даров. Для Володеи этот брак обещал не меньше чести и богатства, чем имеет всякая княгиня, кроме киевской.

Приехавшая с другого края белого света, чтобы выйти за Грозничара замуж, Володея только сегодня впервые его увидела и теперь разглядывала во все глаза, пытаясь понять, нравится он ей или нет. Выглядел он неплохо: рослый мужчина с продолговатым лицом, широким носом и светло-русыми усами, скобой спускавшимися в небольшую бородку. Узковатые глаза выдавали примесь степной крови: еще сам Траусти взял жену-заложницу из местной саварянской знати. Не красавец, Грозничар тем не менее выглядел человеком сильным, упорным и решительным, и Володея, отчаянно волнуясь, все же склонна была отнестись к нему хорошо. Дочь воеводского рода больше всего боялась получить в мужья какого-нибудь рохлю, но, похоже, в этом суденицы ее не обидели.

– Князя Ингвара мы от рода нашего поздравляем с такой женой, – среди прочего сказал Грозничар, держа обеими руками большую серебряную братину, – однако надобно нам и о себе подумать. Была нам обещана невеста, княгини сестра родная, и надеемся мы нынче ее заполучить.

Все взгляды обратились к Володее; у нее перехватило дух от волнения. Грозничар задорно провел рукой по усам и подмигнул ей, давая понять, что невеста ему нравится. Володея улыбнулась, невольно радуясь и краснея. Народ за столами восторженно загомонил, приветствуя происходившее на глазах сложение нового воеводского рода, еще одного из тех союзов, что рождают славных витязей и вливаются новым ручьем в могучий поток русской силы.

Отпив из братины, Грозничар передал ее Торлейву. На него Грозничар смотрел как на будущего тестя: поскольку отца Володеи не было в живых, замуж ее отдавал дядя.

– Невеста у нас готова, – ответил ему Торлейв. – Но теперь, как сестра ее княгиней стала, и невестам нашим цена подросла.

– Какого же выкупа желаешь? – Грозничар горделиво засунул пальцы за пояс, выпятив грудь. – Есть у нас и шелка греческие, мечи и шлемы хазарские, жеребцы угорские, гривны и обручья серебряные, а про скот и челядь даже не говорю. Без счета!

– Цена лебеди нашей высока – ни гривнами, ни паволоками не измерить. Если желаете у нас невесту взять, то другую взамен нам дайте – тогда сладится дело.

Все воззрились на девушку, сидевшую возле Грозничара. Не в пример Володее, она под этими взглядами лишь ровнее выпрямила спину и гордо подняла голову. Звездочада приходилась Грозничару племянницей – дочерью его давно покойного старшего брата. Ей было уже шестнадцать лет, но Чернигость не спешил с ее замужеством, выжидая жениха получше и познатнее. Родство с вождями кочевых родов у нее было более близкое, чем у Грозничара, и степная кровь ярче сказывалась в разрезе глаз и очертании губ. Но при этом кожа у нее была белая, а волосы рыжие, что делало ее внешность особенно яркой и необычной. Но в остальном она ничем не отличалась от дев русских родов: на ней было варяжское платье ярко-синей шерсти с шелковой отделкой, синяя же шелковая лента в косе, красное очелье с серебряными подвесками. Яркая, довольно рослая, она притягивала и не отпускала взгляды мужчин.

Эльга окинула взором стол своей родни, и у нее дрогнуло сердце. Она сама впервые сегодня увидела Звездочаду и теперь поняла: за эту невесту женихи будут бороться. Если раньше за этим именем стояли лишь выгоды родства с Тростеневичами, то теперь оно стало означать женщину, которую всякий мужчина захотел бы увидеть своей женой.

Невольно она бросила взгляд на Мистину на ближнем краю дружинного стола. Голубой кафтан работы Сванхейд, отделанный золотисто-желтым коричневым узорным шелком и серебряной тесьмой тонкой работы, по последним веяниям конунгова двора Адельсё, выделял его среди даже самых богатых бояр и воевод. С нескрываемым любопытством он переводил взор между мужчинами за почетным столом. Похоже, лица возможных женихов Звездочады забавляли его больше, чем волновала ее собственная красота. Тут он вдруг взглянул на Эльгу, поймал ее взгляд и подмигнул, слегка качнув головой, будто говоря: ой, что будет! И она с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. Хотя смешного не было ровно ничего.

– Так и за нашей невестой дело не станет! – Грозничар подбоченился, зная, что может гордиться племянницей. – Дева у нас подросла, всякому искусству обучена, приданое изготовлено – рассказал бы, да долго перечислять. Какого же нам даете жениха?

При этом он ободряюще посмотрел на Асмунда, который сидел бледный и замерший. И очень удивился, когда Торлейв ответил:

– Вот жених – мой племянник, старший сын моего старшего брата Вальгарда. Его имя Хельги.

Среди удивленных возгласов Хельги поднялся с места. На нем был новый кафтан, тоже изготовленный ему в подарок Утой с помощницами – из светлой рыжевато-коричневой шерсти, с тонкой отделкой красного шелка и нашитой на грудь широкой полосой другого шелка, с коричнево-красным узором. Ута сшила его, подражая работе Сванхейд; делать серебротканую тесьму ей, имея столько детей на руках, было некогда, но и так кафтан Хельги оказался из лучших в гриднице. С тщательно расчесанными и заплетенными в косу волосами, рослый, осанистый, Хельги был бы просто красавцем – если смотреть на него с правой стороны. К несчастью, черниговские гости сидели от него слева – со стороны родимого пятна, и на гордом лице Звездочады отразился ужас, когда она поняла: ее сватают вот за этого человека!

– Какой еще Хельги? – нахмурился Грозничар. – Мы же… – он в недоумении посмотрел на родного брата Уты, – насчет Асмунда уговор имели! Кто такой этот Хельги? Откуда он взялся, да еще сразу – такой взрослый? Твой брат уже три года как погиб – не с того света ли он тебе сына прислал?

Бояре за столами, кого это все напрямую не касалось, засмеялись. Асмунд молчал, стиснув зубы. Ясно, зачем Хельги привел на этот пир Пестрянку. Вздумай он, Асмунд, сейчас притязать на Звездочаду – Хельги укажет, что у соперника уже имеется водимая жена, и ничего, кроме свары и срама, из этого не выйдет.

– Можно сказать и так, – согласился Торлейв. – Я сам не знал, что у моего брата есть сын.

– И чем же он отличился? – положив руки на пояс, Грозничар с несколько пренебрежительным видом наклонился вперед, будто хотел получше разглядеть предлагаемого зятя. – В какие походы ходил? Каких ворогов одолел?