– Были причины… А почему, собственно говоря, вы мне тычете?

– Потому что знакомо мне твоё фамилиё, гражданка! В голове вертится, а вспомнить вот не могу. Пошли-ка, разъясним тебя сейчас!

– Куда? Я здесь жду… Одного человека, – едва не назвав брата, Ханжикова прикусила язык. – Да и вообще – с какой стати я должна куда-то идти?

Не тратя времени на дальнейшие разговоры, особист проворно выхватил из кобуры маузер и грубо развернул женщину.

– Шагай, говорю! От начальника вокзала протелефонируем в Госполитохрану сейчас, корешу моему. Он тоже иркутский, и память у него не пример моей. Шагай!

В кабинете начальника особист бесцеремонно уселся на край стола и закрутил ручку телефонного аппарата.

– Коммутатор? С Сергеевым соедини, барышня… Сергеев? Здорово, это Никонов телефонирует. Слушай, кореш, тебе фамилиё Ханжикова знакома? Да-да, Хан-жи-ко-ва, по Иркутску еще… Ну-ка, ну-ка… Точно помнишь? В розыске была? Покушение на теракт? Понятно… Исчезла, ясное дело. На вокзале всплыла нынче гражданка Ханжикова, да! Сейчас привезу.

Швырнув трубку на рычаги, особист зловеще оскалился на Ханжикову:

– Вот, оказывается, птичка мне попалась! Дамочка! Недаром я сразу на тебя глаз положил! Террористка, мать твою! В семнадцатом годе в Иркутске едва товарища уполномоченного ВЧК не угробила, сволочь! И в деревне спряталась… А здесь что на вокзале делала? Кого караулила?

Потрясенная Мария молчала.

– Молчишь? Ну-ну! Погоди, в нашем подвале и мертвяки соловьями разливаются! Шагай, террористка!

* * *

– Тю-ю, хватились, товарищ командир! – Дежурный диспетчер зашуршал графиками движения, выудил нужный лист и ткнул пальцем. – Сцепка из двух вагонов и двух платформ экспедиции господина Берга была отправлена в составе литерного эшелона американской компании еще вчера. Маршрут – Агинское, Оловянная, Борзя, Хайлар. Время отправления – 23.40. На станции Оловянная, правда, задержка выйдет: там паровоз отцепят и обратно на Читу отправят. А американцам из ремонтного резерва другой «запрягут», поплоше. А в чем дело, товарищ командир? Эшелон отправлен по распоряжению начальника дороги и указанию транспортного департамента правительства…

– Ничего не случилось, – заверил Ханжиков. – Повидать товарища профессора хотел, вот и все.

Откланявшись, он направился к вокзалу, где уговорился встретиться с сестрой. И тотчас ее увидел: агент Госполитохраны с обнаженным маузером вывел Марию из кабинета начальника вокзала и погнал впереди себя по дебаркадеру.

Растерянность Михаила тут же сменилась решимостью. Положив руку на кобуру, он сделал несколько шагов навстречу, но тут встретился с сестрой глазами. Нахмурившись и сжав губы в тонкую линию, она чуть заметно покачала головой, предостерегая брата от опрометчивости. Ханжиков понял, что спешить нельзя и отступил в сторону.

Ускорив шаги, он рванул дверь начальника вокзала. Тот, выпроводив страшных посетителей, облегченно вытирал круглую лысину платком. При виде нового визитера начальник вытаращил глаза.

– Слышь, любезный, кого это сейчас Госполитохрана отсюда повела? – рявкнул Ханжиков.

– Понятия не имею, товарищ командир! – Начальник поднял плечи, да так и замер. – Завел сюда какую-то вполне приличную женщину, потребовал телефон, позвонил в политохрану. Потом стал обзывать ее террористкой… Она якобы кого-то в Иркутске чуть не угробила – и повел ее с собой. Ужас какой-то… Вот, собственно…

– Понятно, товарищ! Про то, что здесь услышал – никому, слышишь?

Повернувшись, он выскочил из кабинета и устремился вслед за сестрой и ее конвоиром. Тот целенаправленно вел ее к бирже извозчиков.

Мысли у Михаила были какими-то обрывистыми и спутанными. Марию опознали, всплыл ее старый иркутский грех… Собственно, никаким ее грехом тот трагический случай не был – но кому и что теперь докажешь?.. Ее начнут допрашивать, могут отправить в Иркутск. Из страшной карательной машины Госполитохраны вырваться невозможно…

Спасти Марию можно было лишь одним способом. Отчаянно рисковым. Смертельно опасным… Главным сейчас был вопрос: сказала Мария про него или нет?

Михаил ускорил шаги, сейчас он почти бежал…

Оглянувшись на своего конвоира в очередной раз, Мария увидела брата. Тот догонял, и нетрудно было догадаться, на что он сейчас решится. Но вокруг люди…

Остановившись, Ханжикова решительно заявила:

– Мне в дамскую комнату надо, срочно. Ну, до ветру…

– Прохватило с перепугу? – усмехнулся конвоир. – Правильно, дамочка! В подвале не так еще прохватит! Направо шагай, вон сортир!

Мария и ее конвоир повернули к вокзальной уборной, обсаженной густым кустарником. Сердце Михаила подпрыгнуло: сестра увидела его, все поняла! Она уводит агента в укромное место!

– Ступай, дамочка! Да поживее там управляйся! – особист остановился, сунул маузер под мышку и достал мятую коробку папирос. Закурить он не успел: получив удар по голове рукояткой револьвера, он мешком свалился на загаженную землю.

– Маша! Ты сказала ему про меня?

Прикусив губу, Ханжикова покачала головой.

– Ты… Ты убил его?

– Пока нет, оглушил только.

– Слава богу! Это все я виновата, из-за меня все!

– Помолчи, Маша! Значит, когда очухается, по моему следу он не пойдет?

– Н-не знаю… Я ничего про тебя не говорила, но моя справка у него. Там наша фамилия, Мишенька!

Ханжиков быстро обыскал агента, забрал справку сестры, сунул в карман его служебное удостоверение, поднял и засунул себе под ремень маузер. В заднем кармане брюк особиста нашлась фляжка. Открутив пробку, Михаил щедро полил лицо и одежду агента.

– Миша, что ты делаешь? Зачем? Пошли скорей отсюда!

– Мандат и оружие оставлять нельзя, сестренка! А так найдут, подумают – пьяный. Пошли скорей!

Свистнув извозчика, Михаил велел ему ехать в городской сад – хоть куда, только подальше от вокзала.

– Машуня, нам надо убираться из города! Скоро сыскарь очухается, объявит тревогу. Беглая «террористка», ранение сотрудника Госполитохраны – шум поднимется изрядный! Будут облавы на вокзале, в поездах документы станут проверять, – размышлял вслух Михаил. – Мне-то легче: в госпитале отмечусь, и в часть. А вот с тобой что делать? У кузины Любы укрыться?

– Не знаю. Миша, а ты узнал про Берга?

– Господи, Машенька! Мы с тобой в такое дерьмо вляпались, а ты про Берга своего! Между прочим, это из-за него все началось, сестренка! Не приехала бы сюда его искать – и не напоролась бы на этого сыскаря! – Ханжиков покосился на поникшую сестру. – Уехал твой Берг! Нынче ночью отправили его эшелон… Да, пожалуй, отсидись у кузины Любы недельку! Из дома ни шагу! А потом оденься во что-нибудь попроще, под бабу крестьянскую – и с Богом в свою деревню! Мы с Молчановым в Приморье закончим, и я за тобой приеду. Поглядим, что и как! Поняла, сестренка?