– Придется идти пешком: у нас отобрали даже мелочь! – буркнул Безухий.

– Эх, что бы вы без меня делали! – через силу улыбнулся Агасфер. – Ну-ка, загородите меня от прохожих!

Сняв протез, он развинтил его и высыпал в руки Безухого деньги, оставив себе одну мелкую купюру.

– Ищите извозчика, друзья! И не поминайте лихом, если не вернусь!

– Ты идешь на опасное дело? Тогда я с тобой, Берг! – заявил Безухий.

Агасфер покачал головой, свистнул извозчика и велел ему ехать в дом правительства.

* * *

К счастью, Блюхер оказался на месте. Увидев Агасфера, он недовольно поморщился. Но все же решительно закрыл разложенные на столе папки, выставил обступивших стол порученцев вон и плотно прикрыл дверь.

– Ну, что еще случилось, герр профессор? Неужели Вельский не выполнил моего распоряжения?

– Выполнил, господин военный министр. Но, скажу вам откровенно, ваш Вельский и товарищ директора Лапа – садисты и подлые люди!

– Хм! Вы все-таки не очень тут разбрасывайтесь такими словами, господин Берг! Я согласен: может, это не лучшие люди в Чите, но вы все-таки иностранец! То, что можно мне, вам делать не следует! Так что там с Вельским и Лапой?

– Они отпустили моих людей – всех, кроме сына.

– Ваш сын оставлен под арестом? Почему?

Агасфер рассказал все. Блюхер, встав из-за стола, машинально заправил большими пальцами рук гимнастерку под ремень, подошел к окну и несколько минут размышлял. Потом, резко повернувшись, он встал напротив Агасфера:

– Простите, Берг, но тут я, боюсь, бессилен! Дело против вашего сына уже закручено. Оскорбление советской власти – не шутка. Чего доброго, меня еще в самоуправстве обвинят! В превышении полномочий… Нет, Берг, простите – ничем помочь не могу!

– Можете! – спокойно парировал Агасфер, оглянулся и без разрешения сел на диван, нахально попросил. – Разрешите папироску, товарищ министр? Я нынче без своих сигар…

Пока Агасфер разминал папиросу и закуривал, Блюхер, углядев в нарочитом спокойствии посетителя подвох, присел рядом на валик дивана, сверля посетителя недобрым взглядом.

Выпустив несколько облачков дыма, Агасфер повернулся к Блюхеру всем корпусом.

– Можете! – повторил он. – Можете и сделаете!

– Интересно… С чего бы такая уверенность, господин хороший?

– Перед поездкой в Тыреть, Тайтурку и на станцию Половина я был в Урге, господин Блюхер. В частности, в монастыре Хара-Байан, у ламы Замзидина Боло. Знакомо вам это имя? И попал я в Ургу примерно через месяц после того, как у Замзидина побывал со своими бойцами командир 27-й конно-стрелковой дивизии Дягур. У него было секретное устное поручение от некоего командующего армией, и он его выполнил! Для этого ему потребовалось реквизировать в городе сорок четыре повозки, я нашел в Урге свидетелей. Вы, конечно, понимаете – о чем идет речь, господин Блюхер?

– Ну и для чего Дягуру понадобились эти повозки? – не проявляя внешне признаков беспокойства, поинтересовался командарм.

– Для перевозки золота. Это письменно подтвердили другие свидетели, в том числе и лама Боло. Их письменные показания заверены печатью Богдо-гэгэна, – это Агасфер придумал на ходу. – Дягур основательно запугал лам советской властью, и они отдали ему золото, оставленное у них бароном Унгерном. Короче говоря, дивизия вернулась в Читу с большим обозом. Теперь ее бойцы обустраиваются в бывшем Кадетском корпусе. В здании, которое якобы добровольно передано его владельцем для нужд армии. Я знаю имя этого человека, мои люди уже ищут его. И обязательно найдут! Найдут и заставят признаться в том, что помещение не подарено, а продано. Он назовет и сумму… Интересно будет узнать: откуда у Дягура взялось золото для покупки недвижимости, господин Блюхер? И какое право имел красный командир расходовать золото, принадлежащее вашей власти? Или вы полагаете, что Дягур умрет, но не назовет имя человека, отдавшего такой приказ? Я наверняка узнаю и другие детали разбазаривания золотого запаса республики, господин военный министр! Будьте покойны: я умею искать! Мне продолжать?

– Вот, значит, какими научными изысканиями занималась в Урге твоя экспедиция, Берг, – покивал Блюхер. – То-то Вельский с пеной у рта доказывал мне, что никакие вы не ученые! Взяли у Богдо-гэгэна соизволение на взрывные работы в окрестностях Урги, но и единой петарды там не взорвали… Некогда было, насчет золота вынюхивали! Ничего не скажешь, ловко ты Краснощекова очаровал, всем мозги запудрил… Или президент знал, что никакой ты не ученый, а?

– Эка вы как, господин Блюхер! Верно говорят, что маниакальная подозрительность раньше большевиков родилась! Хотите верьте, хотите нет – но уважаемый господин президент ДВР принял нашу экспедицию с искренним радушием. И не сомневался в пользе, которую наши исследования могу принести России. Что же касаемо Урги – то чем я виноват, если Дягур настолько там нашумел, что его до сей поры вспоминают? Письменные подтверждения у Богдо-гэгэна взял? Так ведь жизнь длинная, господин Блюхер! Начал сей монарх плакаться, что оставленное Унгерном золото пригодилось бы и народной власти новой Монголии – я и предложил ему написать прошение, обещал передать Краснощекову.

Блюхер слушал Агасфера, не перебивая, но с его лица не сходила презрительная улыбка:

– М-да, ну, ты и сволочь, Берг! Форменный шантажист! Научной экспедицией он командует! А ежели я сейчас шлепну тебя? Прямо здесь? – Блюхер неторопливо достал из кобуры револьвер, щелкнул курком и встал. – Застрелю и объявлю, что ты враг советской власти! Засланный из Шанхая шпион… Думаешь, не поверят? Да Вельский первый поддержит! А ежели не стану рук марать, а сдам в Госполитохрану, как ты думаешь, кому больше веры будет? Трижды орденоносцу, герою Перекопа, военному министру ДВР или какому-то иностранцу?

– Думаю, что сначала поверят вам, господин министр, – Агасфер зажал папиросу углом рта, проворно скинул куртку и принялся снимать протез. – Да, вам поверят, но по прошествии времени задумаются и засомневаются… Вопросики появятся! Почему, к примеру, дивизия Дягура была приказом военного министра ДВР с операции по ликвидации Унгерна снята? По какой такой срочной необходимости в Ургу послана?.. Не беспокойтесь, господин Блюхер, тут у меня не оружие – кое-что пострашнее для вас! Не угодно убедиться?

Надорвав внутреннюю подкладку протеза, Агасфер вытряхнул оттуда клочок бумаги, расправил его и положил на валик дивана. Помедлив, Блюхер взял бумажку и принялся читать: