– Не потеряла… Вы хотите сказать, что…

– Не сказать – спросить, Михаил Карлович, – Ханжикова чуть отодвинулась от Берга и с усилием взяла себя в руки. – Я хочу спросить, могу ли я умыться где-нибудь? И могу ли рассчитывать на то, что вы поможете мне добраться хотя бы до Харбина?

– Умыться? Да-да, конечно! Пойдемте в теплушку, Мария… Мария Родионовна! До Харбина, вы говорите? Разумеется, – Берг, все еще не придя в себя от неожиданной встречи, оглянулся на пыхтящий паровоз. – А как же?..

– Да-да, я чуть не забыла!

Обернувшись, Ханжикова помахала рукой в сторону локомотива. Тут же вихрастая голова в окне машиниста исчезла, паровоз сипло рявкнул и покатил назад, в сторону станции.

– Надеюсь, мальчишка-кочегар не разобьет машину, – вздохнула она. – Впрочем, парнишка смышленый!

– Мальчишка? – переспросил Берг. – Вы хотите сказать, что мальчишка управлял паровозом все три сотни верст от Читы до Борзи?!

– На самом деле локомотивом управляла я, Михаил Карлович, – поправила она. – Я ведь дочь лучшего машиниста Иркутской железной дороги все-таки… Как можно было посрамить отца? Но умоляю, Михаил Карлович: можно мне сначала привести себя в порядок? А потом я обещаю все-все вам рассказать!

* * *

Поезд неуклонно приближался к станции Забайкалье, где вагоны с помощью мощных домкратов переставляли с русской колеи на более узкую, китайскую. Агасфер полагал, что более удобного места для проведения операции по изъятию золота нет. Тем более что на станции, несмотря на ее русскую принадлежность, давно хозяйничали китайские войска диктатора Чжан Цзолиня. Ну а Япония, как известно, поддерживала с диктатором самые тесные связи.

Однако эти предположения не оправдались. Потратив на перестановку вагонов на китайские тележки почти три часа, проворные китайские рабочие исчезли, а единственный представитель военных, усатый китайский полковник, зевнул и брякнул колоколом, давая сигнал к отправлению состава.

Агасфер вопросительно поглядел на Масао, но тот сделал успокаивающий жест, шепнул:

– Операция будет проводиться на маньчжурской территории – чтобы избежать протеста большевиков и их вполне ожидаемого требования вернуть золото…

Наконец поезд, так и не разогнавшись, снова начал притормаживать и встал. Недоумевающие пассажиры первых двух вагонов повысовывались в окна, чтобы узнать причину неожиданной остановки. То, что они увидели, в восторг их явно не привело: состав остановился между двумя длинными шеренгами китайских солдат. Чуть подальше стояло несколько грузовиков с пулеметными гнездами в кузовах. А за ними выстроилась целая колонна крытых грузовиков.

Только тут Агасфер снова хватился Рейнварта: никто не видел, когда и куда он исчез. Но события развивались так быстро, что на поиски «зайца» времени не было. Безухий и Линь быстро перебрались на платформы с телегами и тарантасами – солдаты не обратили на них никакого внимания.

Несколько офицеров приблизились к классным вагонам и недвусмысленными жестами приказали всем пассажирам выйти. Первыми, громогласно возмущаясь и напоминая о союзничестве, на насыпь выпрыгнули американцы. Вслед за ними посыпалась «гоп-компания» во главе с Мржавецким.

– Китайское военное командование получило сведения, что этот поезд перевозит контрабандный груз! – на чистом русском языке заявил один из китайских командиров. – Поэтому все вагоны, включая грузовые, будут досмотрены!

Он махнул рукой, и несколько солдат принялись выбрасывать в окна чемоданы, саквояжи, корзинки и какие-то узлы. В этот момент зоркий Линь наконец-то увидел Рейнварта, и, окликнув Берга, показал ему на крышу второго классного вагона. Рейнварт лежал между «грибками» вентиляционных труб с ружьем, нацеленным в толпу, и, видимо, пока не был замечен китайцами и японцами. Агасфер понял, что тот добрался наконец до своей цели и остановить его уже не получится.

– Ну, что, убедились, господин офицер? – выступил вперед Мржавецкий. – Только личные вещи и ничего запрещенного! Можете открыть наш багаж и убедиться лично!

– Мне нет нужды рыться в грязном русском белье, – процедил тот и дал солдатам новую команду.

Взвод солдат, отставив ружья, ринулся к вагонам-хопперам и принялся разбираться с механизмом их опрокидывания.

– Вы не имеете права досматривать грузовые вагоны, господа! – опомнились американцы, пытаясь помешать солдатам. – Там только щебень! Строительный материал, отправленный большевиками в полосу отчуждения Харбина, для производства железнодорожных работ! Если вы намерены высыпать щебень – кто будет грузить его обратно? У вас будут международные осложнения с Россией и Америкой, господа!

Доллмана и Винта без особых церемоний отпихнули в сторону и взяли на прицел. Тем временем солдаты начали вертеть «штурвалы» хопперов. Кузова дрогнули и начали клониться вбок. Цепенюк отчаянно, по-бабьи завизжал и прорвался к вагонам, начал хватать солдат за руки, пытаясь предотвратить опрокидывание вагона. Его отпихнули прикладами и уложили на землю.

В этот момент грянул выстрел с крыши, и один из соратников Мржавецкого упал с окровавленным лицом. Китайские солдаты тут же всполошились. По крыше вагона хлестнули длинные пулеметные очереди, под которыми Рейнварт вздрогнул и замер. Только его мертвое тело вздрагивало под ударами пуль. Агасфер и все остальные, кроме Безухого, отвернулись. Медников крестился. Надя обхватила Андрея за шею и спрятала лицо у него на груди.

Убедившись, что на крыше больше никого нет, солдаты снова взялись за «штурвалы». Полукруглые снизу коробки грузовых емкостей кренились все больше и больше, из них начал высыпаться щебень – сначала отдельными струйками, потом он хлынул потоком. И тут же за землю посыпались ящики – часть их была упакована в мешки. Те, что были без упаковки, раскалывались от удара, и из них на землю хлынули струи золотых и серебряных монет, тусклых слитков.

Мржавецкий, схватившись за волосы, привстал, окинул картину разорения безумными глазами и снова упал на землю, суча ногами и дико подвывая.

Японские офицеры довольно улыбались. Они велели оцепить драгоценный груз. По их знаку колонна грузовиков пришла в движение и приблизилась к железнодорожному полотну.

– Берг! Сволочь безрукая! Это ты выдал проклятым узкоглазым нашу тайну, – перекрикивая перекличку солдат и команды офицеров, закричал Мржавецкий. – Тебе не жить, Берг! Погоди, я тебя и под землей сыщу!

Между тем деловитая суета на грудах щебня продолжалась. Солдаты вытаскивали целые ящики и несли их в грузовики. Другая группа солдат собирала рассыпавшиеся монеты и слитки и укладывала их на брезент. Несколько офицеров достали фотоаппараты и принялись щелкать затворами. Японцы позировали фотографам, стоя по колено в монетах или со слитками в руках.

Цепенюка, Мржавецкого и прочих из его команды связали и усадили в один из грузовиков. Туда же солдаты закинули два мертвых тела – Рейнварта, которого бесцеремонно спихнули с крыши вагона, и убитого им человека.