специалисты в секретных мастерских под семью замками и охраной в целую армию.

Я даже слышал, что частицу в чистом виде в руки брать нельзя, в пепел обратит, только через специальный металл.

Нет, ну бред.

— Ты шутишь?

— Что ты, барин, как можно, — говорит и к полке рядом подскакивает, где шкатулку берёт. Отрывает перед моим носом, тряпочку бархатную разворачивает, и дыхание моё перехватывает!

Ибо там кольцо светится фиолетовым.

— Можно? — Спрашиваю неуверенно и тихо.

— Конечно, барин, твоё оно.

Беру бережно, двумя пальцами за края кольца, ладошку подставляя, чтоб, если уроню, то не на пол. Стараясь самих частиц не касаться, рассматриваю и не верю глазам.

Точно, две частицы в нём сияют, а обод и не отличишь. Синева металла, грани и линии.

Но это лишь первое впечатление.

Однако и надежда!

— А пять частиц сможешь закатать⁈ — Восклицаю, задыхаясь аж.

— А смогу, — посмеивается. — Но только две и было. Больше нет пока.

— Как проверить, что работает⁇ — Загораюсь вдруг.

Да пусть хотя бы столько — лучше, чем ничего!!

И следом приходит разочарование. Сунусь я с ним к принцессе, меня и повяжут. Фёдор погорячился, сказав, что эрений мой, весь на Земле он — императорский. А я получается вор.

Дворецкий, будто и не понимает этого, с хитрой улыбкой меня обходит и к главному пологу идёт в конце пещеры, оставив мне кольцо. Которое от греха подальше я в кармашек на поясе убираю.

— Проверим всё, барин! Я ворота починил, а то приржавели механизмы, никто ж не пользовал, — говорит радостно и сдёргивает плотную ткань.

Полог, будто занавес, спадает от одной стороны к другой. И я, споткнувшись на ровном месте, падаю прямо задницей на пол. Спасибо, что здесь он деревянный. Но это не важно.

Меня словно волной штормовой накрыло от увиденного. И не верю тому, что вижу. А Фёдор лишь ухмыляется и ещё один тумблер сбоку врубает, подсвечивая уже со всех сторон этого мехара!!

От грозного вида которого, мурашки аж до краёв глаз всю кожу проморозили.

Да он сверкает бронёй, как новенький!! И словно улыбается мне.

— «Красный медведь», — говорю с придыханием. — Вот куда он пропал.

Тот самый неуловимый мехар, который оргалидов бил и от властей бегал! Загадочный мститель!

— Это твоего деда машина, — заявляет Фёдор горделиво. Ещё и улыбка беззубая до ушей.

Получил нужный эффект и довольный теперь.

А я сижу и думаю, что мне всё это снится. Но может ли такое быть, когда в таких подробностях и деталях вижу легендарную боевую машину.

Мехар выглядит массивнее, будто оправдывая своё имя. Красная броня не потому, что покрасили уже люди. Ощущение такое, что это цвет самого металла — бордовый. На гранях темнее. Крылья перламутром красным отдают, аж завораживает зрелище! Широкий корпус, шире, чем у обычных мехаров. Над кабиной надстройка, походящая на голову с косыми соплами, будто глазами.

Ух, грозный какой!!

Руки с мечами покороче, и кисти есть! А ещё у него не две, а четыре турбины, по одной на крыле. Ха! Вот почему мой дедушка всегда удирал от гвардейцев. Его было не догнать.

Мой дедушка… и был тем самым загадочным пилотом «Красного медведя».

Фёдор подошёл и помог подняться с досок.

— Андрей? Ты ведь помнишь о первой экспедиции деда к метеориту в тайге? — Поинтересовался деловито.

Киваю, всё ещё пребывая в лёгкой прострации. Смотрю теперь на Фёдора, как на ангела воплоти.

— Была ещё одна. В первую дед мехара спрятал, не зная, как перевезти. Но когда наша Империя стала их осваивать, он смекнул, — рассказывает, вздыхает. — Много всего было привезено оттуда.

— Но деда же подрал медведь, он с костылём не расставался, — говорю, недоумевая.

— Это для пущей убедительности, он до самого конца скакал, как молодой, — ответил Фёдор и вздохнул тяжело.

А я к мехару пошёл. Мне захотелось его потрогать, аж до трясучки!

Погладив вдоволь красноватого отблеска броню, собрался уже кабину открывать. За кольцом в кармашек полез, да остановился.

— Вот же чёрт, — выругался. — Я ж и его выпью. Дед, забери кольцо от греха.

— Не выпьешь, металл другой! Батька твой выражался, как там его, а! Первородный. Выросший металл из эрения не даст погасить чистую частицу. Только затушить на время, если захочешь быстро восстановить машину после повреждения или нарастить что–то ещё. Дело тут только в желаниях твоих, их надо уметь контролировать.

— Откуда ты вообще всё это знаешь⁈ — Ахаю.

— Думаешь, князь наш не мечтал, что ты станешь пилотом мехара? Ещё как, Андрюш. И озадачился проблемой сразу, когда впервые в пятилетнем возрасте ты случайно коснулся его кольца, и эрений стал гаснуть. А у тебя тогда сабля в руках выросла, вот мы перепугались. Слава Богу, видели такое диво только отец да я. С тех пор мне и поручил батька твой кузнечное дело моих предков вспоминать. А сам он математикой, да прочей наукой занялся. Я над той саблей изгалялся как мог, но только недавно понял, что металлы от потухшей и погасшей не до конца частицы разные выходят. Оттого взялся за кокон вплотную. У него сил на четыре частицы, значит, четыре новые он от тебя защитит.

Задумался я. Фёдор на меня смотрит вопросительно.

— Зная всё это, зачем в училище отдал? Прошёл бы я отбор, вручили бы мне кольцо, выпил бы его ненароком, как на тренажёре.

— Задумка была, чтоб научился ты водить, а дальше мы уж сами.

— И когда ты собирался мне сказать обо всём этом? — Спрашиваю, руками разводя.

— Не знаю, Андрюш. Теперь война, я ж перепугался, что твари пещеру вот–вот раскроют. А ещё эти, гусары твои. Молотком не постучишь от души. Только один толк: