губа дрожит, и я вынуждена сосать ее зубами, чтобы сдержать всхлип.

Как раз тогда, когда я думаю, что не могу влюбиться в него больше, чем уже есть, он идет и делает это дерьмо. Нельзя отрицать, что однажды он станет отличным отцом, и хотя эта мысль пугает меня, я не хочу, чтобы кто-то еще, кроме меня, имел честь видеть, как это происходит.

— О, — шепчу я.

— Позвольте мне взглянуть на твою резинку, — говорит он. Я поднимаю руку, и он стаскивает ее с моей руки и завязывает косу.

— Спасибо, — бормочу я, вставая и поворачиваясь к нему лицом. Я нахожусь в странной внутренней войне, когда хочу забраться к нему на колени, но мысль о том, чтобы сделать это на самом деле, заставляет меня покрыться сыпью. — Куда ты хотел меня отвезти?

— Я хочу показать тебе кое-что — кое-кого тоже. Но я подумал, может быть увидеть это… поможет тебе.

Мои брови хмурятся, но я киваю, интересуясь, что, по его мнению, могло бы мне помочь. Что касается меня, то я пропащая без вести. Безнадежная. Беспомощная. И все синонимы к этим словам тоже.

Во время сорокапятиминутной поездки Зейд рассказывает мне все о том, как он отстранен от учебы в средней школе и почти не окончил ее. Это был выпускной розыгрыш — он засыпал всю школу блестками, и им пришлось провести остаток года в окружении розовых блесток.

На днях мне придется заставить его показать мне фотографии себя в молодости. Он говорит, что у него всегда была гетерохромия, и я могу только представить, как это нравилось дамам.

В конце концов, мы подъезжаем к массивным воротам с несколькими вооруженными охранниками. стоя вне. Как только они замечают машину Зейда, они без раздумий пропускают его. Мы едем по длинной грунтовой дороге, которая ведет к тому, что кажется маленькой деревней. В центре есть массивное длинное здание с несколькими меньшими вокруг него.

Есть также огромная оранжерея, где происходит большая часть деятельности. Люди слоняются, несут корзины с фруктами и овощами. Группа девушек идет вместе, хихикая и перешептываясь друг с другом, направляясь к одному из небольших зданий. Все они дети или женщины, которых я вижу.

«Где мы?»

«Вот куда уходят выжившие, если у них нет безопасного дома, куда можно вернуться».

Мой взгляд останавливается на нем, затем быстро возвращается к моему окружению, воспринимая все с совершенно новой точки зрения.

— Действительно? Сколько здесь?

— Сто тридцать два выживших, — отвечает он, и тот факт, что он знает точное число, делает странное дерьмо в моем сердце. Черт, на что я не соглашался.

— На сколько человек у вас есть комната?

Он небрежно пожимает плечами, паркуясь возле самого большого из зданий. «Столько, сколько мне нужно. У меня сотни акров земли, так что если мне нужно построить еще одно общежитие, Я делаю».

Я моргаю.

— Ты и в самом деле чертовски богат, не так ли?

— Конечно, но это возвращается в мою организацию.

Открыв рот в благоговении, я осматриваю местность, охваченная тем, как… мирно это появляется.

— Это единственные убежища, которые у вас есть?

— Нет, они по всей стране. Со временем Z расширится до других стран, и я тоже начну строить там и предложу безопасное место для выживших.

— Как ты скрываешь это от Клэр?

— Я прошел через многое, чтобы сделать невозможным отслеживание моих активов. Все находится под псевдонимом и никак не связано со мной.

Там также невероятный уровень безопасности, и это бесполетная зона для самолетов. Это самое безопасное место, где только можно быть, я убедилась в этом.

Я качаю головой, не находя слов. Я помню, как он говорил раньше, что предлагает дом тем, у кого его нет, но это только подтверждает, насколько невероятен Зейд на самом деле. Помимо своих психотических наклонностей, он делает то, чего никто раньше не делал.

— Давай, детка. Есть пара человек, с которыми я хочу, чтобы ты познакомилась.

Я хмурюсь, не зная, кто бы это мог быть, но следую за ним из машины.

Когда мы идем по тропинке, мы видим, что Руби направляется к нам, группа детей бежит за ней, хихикая, пытаясь не отставать. Когда она замечает нас, она взволнованно кричит, ускоряя шаги.

— Боже мой, Адди, детка, ты выглядишь так красиво! — она громко воркует.

Она сразу же заключает меня в теплые объятия, когда оказывается достаточно близко, и на мгновение я слишком ошеломлена, чтобы среагировать. В конце концов, я обнимаю ее и, к своему смущению, чуть не плачу.

Она отстраняется, снова напевая надо мной.

— Ты приедешь сюда, чтобы остаться, милая?

— О нет, он просто показывал мне это место, — отвечаю я.

— Что ж, придется приходить чаще. Эти маленькие детишки хороши для души.

Я улыбаюсь, глядя вниз на трех маленьких девочек и одного мальчика, стоящих в кругу и болтающих друг с другом. Думаю, я ей верю. Они очаровательны, и я понимаю, что такое место может быть утешительным.

— Я думаю, что буду, — мягко говорю я.

После этого Руби пропускает нас, и Зейд ведет меня внутрь оранжереи.

Я делаю паузу, перехватывая дыхание, когда все понимаю.

Туман держится в воздухе, покрывая растения росой, а яркие всплески цвета разбивают бесконечную зелень.

Его можно описать только как замкнутые джунгли без диких животных.

Хотя я почти отказываюсь от этого утверждения, когда мимо меня проносятся два маленьких мальчика, дико смеясь с огромными репами в своих маленьких кулачках. За ними гонится женщина, умоляя их прекратить бежать.

Зейд хватает меня за руку и ведет туда, где две молодые женщины копают землю, сажая семена.

— Катерина Санчес, — тихо окликает Зейд, и мое сердце замирает, когда голова одной из девушек поворачивается в сторону, знакомое лицо смотрит на меня, хоть и женственное и моложе, а один глаз навсегда закрыт.

— Боже мой, — шепчу я, парализованная, когда брови девушки нахмуриваются, смущенная тем, кто мы такие.

— Ага? — осторожно говорит она.

Зейд усмехается.

— Меня зовут Зейд. У меня еще не было возможности представиться, но я… — он резко замолкает, когда девушка срывает с себя перчатки, а затем начинает почти обнимать его. Удивленный, он быстро приходит в себя и обнимает ее своими длинными руками, нежно похлопывая по спине.

— Ты ответственен за то, чтобы вытащить меня, — говорит она ему в грудь, ее слова приглушены. — Спасибо.

Он усмехается.

— Я думаю, ты должен благодарить женщину, стоящую позади тебя. Это она сказала мне помочь тебе.

Не долго думая, девушка поворачивается ко мне и заключает меня в объятия, сжимая крепче, чем я