class="p1">– Заканчивай. Я инвалидов не бью.

– Ах, я ещё и «инвалид»?! – окончательно взбесившись, Ру прикладывает меня в челюсть.

Боль ещё не успела достичь мозга, а Ру тут же добавляет – ещё, ещё и ещё. Мои зубы! Ах ты ж сволочь!

***

Смотрю в белый потолок. Прихожая. Над нами свисает выдранный провод, оканчивающийся ничем: красивый молочный плафон, который выбрала Берт, Ру оторвал вместе с патроном, чтобы разбить о мою голову. Чувствительно, между прочим. Теперь вот волосы в крови, и кожу саднит.

– Посмотри, у меня стекла в башке нет?

Ру перекатывается на бок, подползает, отталкиваясь ногой, и проводит пальцами по коже. Я капризно шиплю.

– Не, – расчищает пол от обломков фурнитуры и бухается обратно на спину.

Нащупываю его пальцы, сжимаю, но Ру недовольно мычит и вырывает руку. На фоне предыдущих разборок это неожиданно напрягает.

Кошусь на него. Волосы разметались по полу. Ресницы хлопают куда-то в потолок.

– Слушай… Прости, пожалуйста. Я обещал, а сам…

Стыдно. Кто кричал, что не допустит больше переломов? Кто обещал, что больше не будет его бить? Кто, в конце концов, собирался быть заботливым и внимательным? Я. И вот – обосрался по всем фронтам.

Пауза.

Ру вкладывает в мою ладонь другую руку.

Так мы и лежим на приятном холодке пола. Если не шевелиться, то не больно.

Однако идиллию разрушает требовательный звонок в дверь.

Открываю. Толпа народу: трое полицейских, один с пистолетом наизготовку, и какая-то женщина в спортивном костюме.

– Что у вас происходит?

Ближайший полицейский делает шаг вперёд, но я перегораживаю проход. По закону я имею право не пускать их в квартиру.

– Ремонт, – раздаётся из-за моего плеча.

– Какой ещё «ремонт»! – вступает женщина. – У меня чуть потолок не рухнул!

– Извините, – держу ледяной тон. – Постараемся тише.

– У вас кровь на лице, – замечает полицейский с правого края.

Вытираю саднящую губу. И в самом деле.

– Неудачно уронили шкаф, – Ру сдвигает меня в сторону и выступает в подъезд. У него уже нос распух. – Простите за беспокойство.

– Кто-нибудь ещё есть в квартире?

– Только мы.

Полицаи переглядываются, и тот, что с пистолетом, убирает его в кобуру.

– Тем не менее, протокол мы обязаны составить.

***

Спустя полчаса – закончив с протоколом и ещё раз извинившись перед соседкой, а также продезинфицировав царапины, – мы вновь заседаем на кухне. Мебель валяется живописными обломками, так что садимся прямо на пол – у стены между окон, где раньше был стол. Металл батареи приятно холодит разгорячённую спину. Опять нужно бы в душ.

На этот раз дезинфицируемся изнутри, вискарём. Квадратная бутылка с закруглёнными углами лежит в руке приятной тяжестью. Толстое тёмно-зелёное стекло бликует в лучах света. Густой солодовый аромат пьянит сам по себе. А вот вкус, к сожалению, мне не по душе. Надо было взять бурбон, как обычно, но Ру уговорил попробовать новое. Вечно его тянет на эксперименты. Впрочем, любой сорт виски лучше, чем водка или любимый коньяк Главного.

– Так что, лейтенант? Поедем агитировать мутантов на защиту родины? Если категорически не хочешь Данбург, можно другое гетто. Какая разница. М-м?

Жаль, конечно, я-то уже построил план, как в Данбурге совместить все дела, включая Экхарда, чтобы не вешать его полностью на родителей. Ладно, придумаю что-нибудь.

Эйруин расслабленно тянет:

– Нахер армию.

Забирает у меня бутылку, отхлёбывает.

– В каком смысле?

– В прямом.

– Эм… – нащупывая верный ответ, предполагаю: – Тебе не нравится, что я обещал уволиться, а теперь снова?.. Просто подумал, что это же не опасно…

Ру молчит. Это напрягает. Вскочив на колени, заглядываю ему в лицо.

– Или что?

Не отвечает, только смотрит на меня спокойно.

– Или… Ты… – от неожиданной мысли плюхаюсь на задницу. – Нет, подожди. Ты что, собрался кинуть меня? Я, значит, от комнаты отказался, заяву вот накатал, а ты хочешь уйти?

– Я же говорил – будешь обвинять меня в этом.

– Погоди, – отмахиваюсь. – Ты… Да скажи уже что-нибудь, чего ты молчишь!

– Видел бы ты себя, – голос спокойный, как и лицо без эмоций. Ну вот, сам же хотел «прежнего Ру», получите и распишитесь. – Я сказал «нахер армию». Про тебя речи не было. Чего ты вскочил и глаза выпучил, как бешеная корова?

– Какая?.. – от возмущения аж запинаюсь. – Откуда ты вообще знаешь, как выглядят бешеные коровы, ты ж в космосе полжизни болтался?

Не отрывая взгляда от моего лица, Ру кривит угол рта в усмешке.

– Есть такая вещь – книги. С картинками.

– Он ещё умничает, посмотрите на него! Тебе вопрос задали, так и ответь, сложно, что ли? Пугаешь тут…

– А ты прям испугался.

– Не смешно! Я вообще-то радикально меняю курс жизни, а ты шутки шутишь.

– Вот я так же себя чувствую, когда говорю тебе, что люблю, а ты линяешь в закат с очередной бабой.

Выпаливаю по инерции:

– Ну ты сравнил – себя и их! – однако, смутившись, понижаю голос неуверенно: – Это ж так, болтовня… Подумаешь, приобнял кого-то, это ничего не значит.

– А они в курсе?

Растерянно молчу, хлопаю глазами. Тянет оправдаться, найти неоспоримые аргументы, но ничего не приходит в голову. Я как-то и не думал, как это выглядит с его стороны.

– Ладно, не буду больше…

– Вряд ли можно избавиться от старой привычки, – Ру снисходительно кривится и делает глоток из бутылки. – Ты ж ночью не уснёшь, если не будешь цеплять всех подряд.

Подвисаю, стараясь понять смысл его слов.

– То есть… Ты всё равно хочешь уйти? Из-за такой фигни?!

Эйруин наставляет на меня палец и поучительно говорит:

– Ты обесцениваешь мои чувства.

– Извини! – Нахмурившись, прикидываю, какой ответ будет правильным. Заикаюсь неуверенно: – Я не хотел. Просто я очень не хочу, чтобы ты ушёл. Я, вообще, готов стараться. Ну да, с обещаниями хреново вышло, но… Я всё сделаю! Уволюсь. Ещё раз. Буду тебе кофе в постель носить. Тфу, то есть чай! – выпаливаю, заметив прищурившиеся глаза Ру. – Постараюсь держать себя в руках. Ну что мне, из дома не выходить, чтоб не смотреть ни на кого?!

Перебираюсь обратно на своё место— рядом с ним, спиной к холодному металлу батареи. Разглядываю мой разломанный стул и осколки посуды вокруг.

– Или глаза выколоть, – серьёзно добавляет Ру.

– Ага, отрезать хер, руки и половину мозга, будешь меня на каталке возить. Нет, серьёзно, чего ты хочешь?

Ру снова делает глоток. Полощет во рту, сглатывает, морщится. Крутит бутылку в руках, приглаживает большим пальцем угол этикетки. Тянет время.

Так же исподлобья бросает быстрый взгляд на меня, но сразу возвращается к бутылке.

– Ты кольцо не носишь.

– Эм… – на автомате хватаюсь за