– Пожалуй, ты прав, – подумав, согласился Витька. – Хотя мы могли просто не заметить каких-то незначительных перемен.

– Я лично никаких изменений реальности не заметил, – вставил свое слово Менелай, которому, похоже, было обидно, что о нем все забыли.

– Это значит, что Одиссей потерял нас из виду, – сказал я.

– Или же просто потерял к нам интерес, – предложил свой вариант Витька.

– У нас его клиппер.

– А нужен ли он ему?

– Клиппер Одиссея был нужен Парису.

Витька ненадолго задумался.

– Верно, – кивнул он. – Если даже мы по той или иной причине не представляем более никакого интереса для этих двух типов, то они оба хотят заполучить клиппер. На этом можно попробовать сыграть.

– Есть какие-нибудь конкретные идеи? – с надеждой спросил я.

– Пока нет, – отрицательно качнул головой Витька. – Но то, что появилось магистральное направление для размышлений, уже хорошо.

Если судить по данному высказыванию, можно было сделать вывод, что Витька по природе своей законченный оптимист. Однако это совершенно не соответствовало истине. То, что Витька решил заняться обдумыванием проблемы, вовсе не означало, что решение рано или поздно будет найдено. Я даже не был уверен в том, что спустя пару минут Витька не переключит свой мыслительный процесс на что-либо иное, представляющееся ему более значительным и интересным.

Но на этот раз Витька, похоже, серьезно настроился довести начатое до конца.

– Первым делом нам нужно избавиться от телефона, который передал тебе Парис, – сказал он. – Договориться с Парисом мы уже не сможем. Зато не исключено, что с помощью этого аппарата он имеет возможность определять наше местонахождение.

Что и говорить, пригласив нас в ресторан «Эрмитаж», чтобы сдать капитану Краснову, Парис поступил в высшей степени недостойно. И все же у меня еще оставался небольшой кредит доверия к нему. Возможно, причина подобного отношения заключалась в том, что я многие годы считал Париса своим покровителем и теперь мне было трудно столь резко изменить свое мнение о нем. Мне хотелось верить, что всему происходившему в ресторане можно было, если как следует постараться, найти какое-то объяснение. Ну, допустим, Парис по той или иной причине не смог сам прийти на встречу, прислал вместо себя Краснова, а тот, проявив излишнее служебное рвение, превысил свои полномочия. Но разум упорно твердил, что Парису верить больше нельзя.

Витька словно угадал мои мысли.

– Если бы у Париса имелись какие-то объяснения по поводу Краснова, он бы уже давно связался с нами, – заявил друг.

Я решил-таки привести противоположный довод, хотя он самому мне казался довольно слабым:

– Быть может, Парис еще не установил, в каком варианте реальности мы сейчас находимся.

– Когда ему бывало нужно, он находил нас без особых проблем, – ответил на это Витька.

И был прав.

Я достал телефон, включил его и приложил к уху. В трубке зазвучал бесконечно долгий гудок, возвещающий, что линия свободна.

– Не желаете кому-нибудь позвонить? – в шутку предложил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Наберите, если вам не трудно, два-двенадцать-восемьдесят пять-ноль-шесть, – попросил Менелай.

То, что у спартанского царя имелись знакомые, с которыми можно было пообщаться по телефону, показалось мне в высшей степени странным. Но поскольку позвонить предложил я сам, отказываться было неудобно.

– Кого попросить к телефону? – спросил я.

– Если тот, кто мне нужен, дома, подойдет именно он, – ответил Менелай.

Я попросил Менелая повторить нужный номер, после чего набрал его.

В трубке что-то негромко щелкнуло и послышались длинные гудки. После пятого гудка я понял, что на противоположном конце линии трубку никто поднимать не собирается. Но для очистки совести прослушал еще три гудка.

– Никто не отвечает, – сказал я, нажимая кнопку отбоя.

– Я так и знал, – разочарованно вздохнул Менелай.

– Несмотря на то что Одиссей намеревался убить меня, – вернулся к главной теме нашего разговора Витька, – он кажется мне куда более надежным партнером, нежели Парис. Он, во всяком случае, не скрывал своих собственных интересов и не пытался дурачить нас, изображая из себя героя-спасателя.

– Вот только нам до сих пор неизвестно, в чем именно заключаются его интересы, – заметил я.

– Возможно, подобное незнание только сыграет нам на руку, – ответил Витька. – Как гласит народная мудрость: кто меньше знает – тот дольше живет.

– Чушь какая! – возмущенно фыркнул Менелай.

Витька его замечания не слышал, а потому продолжал как ни в чем не бывало:

– Нам неизвестно, чем занимается группа Одиссея в нашем времени, но зато у нас имеется клиппер, и Одиссей, как мы полагаем, не желает, чтобы он оказался в руках Париса. Смею надеяться, что если обе стороны проявят терпение и благоразумие, то нам удастся согласовать наши интересы.

– Ты полагаешь, что мы сумеем договориться с Одиссеем? – Я задал этот вопрос, просто размышляя вслух, а вовсе не потому, что полагал, будто Витька знает ответ на него.

– А ты хочешь всю оставшуюся жизнь прятаться от него и от Париса? – усмехнулся в ответ Витька.

– Хорошо. – Я слегка наклонил голову. При желании это можно было расценить как жест согласия. – Каким образом ты собираешься вести переговоры с Одиссеем? Мне лично его телефонный номер неизвестен.

– Зато нам известно, где расположена его штаб-квартира, – не задумываясь ответил Витька. – Кстати, даже если бы мы решили, что выгоднее вести переговоры с Парисом, мы все равно не смогли бы приступить к этому плану по той простой причине, что не знаем, где его искать.

Я недоумевающе посмотрел на своего приятеля.

– Ты хочешь просто заявиться к Одиссею в гости и изложить ему наши требования?

– А почему бы и нет? – пожал плечами Витька. – Могу поспорить, что такого хода он от нас не ожидает.

Честно признаться, я был разочарован. Я ожидал куда более хитроумного и изощренного плана. А просто прийти в логово врага с примитивным расчетом на то, что он никак не ожидает от нас такого идиотского шага, – это было в духе советских разведчиков из героико-патриотических кинолент шестидесятых годов. Моим же кумиром по части составления хитроумных планов был специальный агент ФБР Фокс Малдер из телесериала «Секретные материалы».

– Троянский конь, – сказал Менелай.

– Что? – спросил я, одновременно сделав знак рукой, давая Витьке понять, что я обращаюсь не к нему.

– Троянский конь, – повторил Менелай. – Идея его создания принадлежала Одиссею. Само собой, не тому Одиссею, о котором говорите вы, а которого в свое время знал я. Троянцы сами затащили в город сделанного нами деревянного коня с вооруженными воинами внутри, чем избавили нас от необходимости штурмовать неприступные стены Трои. Вам тоже нужно использовать троянского коня.