Доверие же к конституции, даже в теории, обусловливается совсем не надеждой, что облеченные властью сами перестанут злоупотреблять ею, а тем, что они будут лишены возможности делать это. Увы, опыт показал обратное. «Избранники народа» по условиям своей профессии могут, в большинстве случаев сохранять власть не иначе, как только злоупотребляя ею…

XXI. В неутомимой жажде повелевать евреи и масоны не могут не увеличивать числа своих врагов, а потому волей рока осуждены на бессрочную Сизифову работу.

Подготавливая разложение нынешнего строя, масонство увлекается на борьбу с тремя противниками: христианским миром, магистратурой и войском.

Все это до нельзя страшно! Сообществу, хотя бы и оккультистскому, раз оно мнит себя учителем государственных людей, не следовало бы, кажется, вызывать на бой столько врагов одновременно…

Руководствуясь принципом избирать прозелитов не из тех, кто может протянуть руку за помощью, а, наоборот, ради целей борьбы, стараясь заручиться людьми влиятельными, масонство, как и еврейство, без сомнения, органически чуждо мечтаниям демократии, хотя и вынуждено заигрывать с ней. В 20-х годах XIX столетия один жидок по меткому прозванию «Пиколло Тигр» (Тигренок) даже советовал «детям Вдовы» играть в жмурки с младшими сыновьями владетельных домов, уверяя, будто за отсутствием прав на престол «милостью Божией», они весьма не прочь занять его «по милости революции»… И «тигренок» мог считать свой совет не лишенным оснований. В XVIII и начале XIX века аристократия, дворянство и армия открыто служили масонам этикетом и рекомендацией, иные же коронованные особы даже теперь не отказываются от высших масонских званий. В 1810 г. из 678 ложь Франции 65 были военными, а в 1814 г. из 905 ложь – 73 не менее. Все это прошло и быльем поросло. Скандал Дрейфуса и система доносов, организованная при военном министре Андрэ, отнюдь не способны, разумеется, привлечь войска на сторону масонов, хотя никому не было известно, что именно в армии, как оплот власти и порядка, евреизированное масонство не может не видеть своего врага. Клевета газет на верных сынов родины – казаков и дерзновение жида Якубсона в Государственной Думе «народного гнева» равным образом питаются той же застарелой, кагальной ненавистью к армии, независимо от революционных, до крайности, впрочем, наивных, хотя и предательских домогательств об удалении казаков, равно как об учреждении милиции накануне террора в самой Москве.

Отрицание религии, мечты о новоявленной «рабочей» юриспруденции о и всеобщем вооружении, в связи с национализацией земли и социализмом производства, создают, следовательно, нынешнему ожидовленному масонству невылазные задачи. Разрешить их, без сомнения, могла бы, разве, мудрость веков. Тем не менее, масоны и евреи готовы ликвидировать их завтра.

Что на это сказать?.. Увы, психоз и такого рода не нов.

«Чудесный невежда» Вольтер, говорит в своем философском лексиконе: «Один немецкий почтмейстер спрашивал у меня, действительно ли существует Господь Бог, и просил отвечать с первой же отходящей почтой!..»

Вильям Шекспир свидетельствует, в свою очередь (Король Генрих VI): «Джек Кэд – суконщик, помышляет выворотить, вылощить и выделать заново общественное благосостояние…»

В наши дни, увы, такие почтмейстеры и Джеки Кэды бегают стаями, пошаливая вдобавок дальнобойными браунингами из подворотен либо «апельсинчиками» из-за угла, хотя подобно римским авгурам, не должны бы, кажется, смотреть друг на друга без смеха. Едва ли только они засмеются последними!..

При этом, что в особенности трогательно, евреи до изумления снисходительны к нам и воистину скромны. За скоропостижную любовь свою к русскому мужику и к счастью России они пока ничего от нас, гоев, не требуют, кроме слез умиления. Не рано ли, впрочем, «пташечка запела?..» Не слишком ли поспешили они «засиять во славе своей»?!..

Такое благородство может идти в сравнение разве с масонским культом гроссмейстера тамплиеров Жака Модлэ и с казнью манекена Филиппа Красивого. Значение, придаваемое ложам в их бессильной мести за смерть заговорщиков XIV столетия приводит в XX веке иных ожидовелых авторов, в свою очередь, к выводу, что и сами масоны – суть преемники «рыцарей Иерусалимского храма». Подтверждением этой дутой гипотезы будто бы является переход архивов и богатств «рыцарей» к ордену «Иоаннитов», ни откуда, впрочем, не явствующий, кроме завладения англичанами островом Мальтой. В действительности, подобно итальянским карбонариям и др., тамплиеры служат лишь одним из звеньев той цепи, которая соединяет масонство с кровавым эротизмом таинств Египта. Но не более того. Что же касается вероломства, то никакое ожидовление масонства не способно, разумеется, дать ныне лучшие результаты, чем, в свое время дала иудаизация тамплиеров.

XXII. Уже в 1753 году масонство во Франции, злорадствуя над ее поражением под Росбахом, превозносило ее врага и победителя Фридриха II – гроссмейстера масонских лож на материке Европы. Полтораста лет спустя, в той же Франции и то же масонство уже в интересах Англии и в целях дезорганизации французской армии поставило на потеху обоих полушарий еврейскую оперетку «Дрейфусиада»… При гибели «Петропавловска», как и после Цусимы и Мукдена, еврейство в свою очередь радовалось, когда мы плакали. Здесь невольно приходит на ум ближайшая, так сказать, «освободительная» революция «избранного народа». В эпоху «Великой» революции, французский патриотизм сынов Иуды кричал о себе, пожалуй, еще громче, чем неистовствовал их же американский патриотизм в период уничтожения торгового договора 1832 года. Ясно, что в ту пору среди французов не могло быть ни одного явного еврея, все они поголовно объявились также французами. Но стоило Наполеону проиграть битву под Ватерлоо, как целые массы таких новоиспеченных французов вернулись в лоно иудейства и стали вновь называться евреями, только французскими. За сим не прошло вновь двух или трех десятков лет, как возник сионизм, а значит – и этих последних уже не оказалось вовсе, потому что французские, впрочем, наряду с испанскими, немецкими, русскими и иными, члены «избранного народа» стали, конечно, опять евреями жидовскими.

XXIII. В настоящее время состояние масонства, увы, болезненно ввиду неминуемости столкновения двух главных его орудий, – Англии и Германии. Это тем более печально для заправил ордена, что именно Англия подготовляла Германию как таран против Австрии и России, т. е. двух государств, где религиозный и монархический принципы, освященные веками, являются важнейшей преградой успехам «enfants de la Veuve».[71]

Император германский Вильгельм II вопреки своим предшественникам не захотел нести масонское иго, за что и претерпевал не раз яростные нападки либеральной, т. е. жидовствующей, прессы, испытал ненависть таких лейборганов всемирного кагала, как Frankfurter Zeitung и Berliner Tageblatt и, наконец, в лице еврея Гардена встретил замысел иудео-масонства скомпрометировать саму монархическую идею в Германии через посрамление приближенных императора, как это с достаточной, кажется, яркостью обнаружилось в процессе графа Эйленбурга…