Фрэнсис распахнул дверь, охотники забрались в кабину.

– Сейчас найдем, – сказал он, включая встроенный поисковый экран, – далеко убежать отщепенец не мог.

А Логан вспоминал, как сам держал того, другого Дойла, на прицеле, но так и не выстрелил. В тот день охотник Вечного сна Логан 3 впервые не смог выпустить пулю. Тогда появилась первая трещина в его защитной броне, начался путь к Убежищу. Во время той охоты Дойл умер. Там, в районе старого собора, беглеца растерзали малолетние убийцы. Однако Логан чувствовал: вина лежит на всех песочниках и лично на нем – на преследователе.

Как же Джессика возненавидела его после смерти брата! Но если бы не тот случай, Логан не встретил бы ее, не полюбил, не добился взаимности.

Его размышления прервал победный крик Фрэнсиса:

– Вот он, вот он!

Логан присмотрелся: подобно крошечному насекомому, по экрану передвигалась зеленая точка.

– Мы его возьмем в пяти милях от Индиан-Уэллса, – планировал операцию Фрэнсис, – выйдем наперерез.

– А он что задумал?

– Выжить, – рассмеялся Фрэнсис и включил двигатель. Машина зависла над песчаной пустыней. – Может, думает найти в городишке какой-нибудь транспорт, – черный человек расчехлил пистолет и провел пальцами по холодной жемчужно-серебристой рукояти, – а найдет только пулю.

По земле медленно двигалось что-то черное, длинное, мощное. Скорпион. Почуяв опасность, он замер под раскаленным камнем и, задрав хвост, приготовился к атаке. Самка. Она недавно произвела на свет потомство и теперь охраняла кладку. Такая мать может и убить.

Вдруг на скалу упала тень. Членистоногое замерло, и тяжелый каблук грубого башмака оборвал его жизнь.

Дойл ненавидел скорпионов. Один как-то укусил его в этой пустыне. Дойл был еще ребенком и едва выжил. Вообще-то он уважал всех живых тварей – и змей, и ящериц, и скорпионов, которые защищались при нападении.

Он любил пустыню. Его восхищало сочетание, казалось бы, несовместимых особенностей, ее необычная, тонкая красота. Он ценил первозданность пустынного мира, устоявшего перед агрессивным натиском человека. Песчаные волны, по которым так легко скользить, представлялись Дойлу океанским прибоем. Здесь все естественное – и камни, и кактусы, и заросли толокнянки. Понимая, что обречен, Дойл должен был вернуться сюда и встретить смерть. Охотники его скоро найдут. Как жемчужина в раковине, прячется в их оружии его смерть. И спасения нет.

А вдруг повезет добраться до Индиан-Уэллса? Что, если удастся воспользоваться припрятанным мотолетом? Нет, небо не защитит. От песочного человека не скроешься ни на земле, ни в море, ни в воздухе. Впереди ждет неминуемая расплата за ужасное преступление: отказ умереть в двадцать один год.

Жизнь беглеца ужасна.

И все-таки Дойл убежал.

Измученный, оборванный – на пересохших губах запеклась кровь, израненные руки опухли – он пробирался через овраги, скалы, через дюны, поросшие колючим терновником, сквозь заросли кактусов, чтобы прожить еще час, еще минуту… И понимая, что вот-вот умрет, что все потеряно, кричал: «Я буду жить!»… Бежал и кричал, пока хватало дыхания, пока не подкосились ноги, пока не рухнул на горячий песок, пока не услышал над головой звук мотора, означавшего… Смерть.

– Это он, вот он! – заорал Фрэнсис, останавливая машину. – Там, у камней, на коленях. – Песочный человек резко передернул затвор. – Наверное, возносит нам молитвы. Видно, узнал, что скоро мы станем богами!

– Нет, просто выбился из сил, – тихо ответил Логан, – больше идти не может.

Фрэнсис вздохнул:

– Я надеялся, он схватит лучевик, начнет сопротивляться, будет как-то поживее. Все-таки эта последняя охота оказалась чертовски легкой.

Вслед за Фрэнсисом Логан неохотно вышел из машины. Оружие из чехла не вынимал. Боялся не удержаться и пристрелить своего партнера прямо там, в пустыне. Одна мысль, что тот выпустит в коленопреклоненного доходягу испепеляющий заряд, приводила Логана в бешенство.

– Хочешь стрельнуть? – обернулся Фрэнсис.

– Нет, это твое… Твое последнее официальное убийство, – с трудом сдерживаясь, чтоб голос не выдал гнева и боли, ответил Логан.

– Справедливо, друг, – кивнул Фрэнсис, – просто я хотел проявить великодушие.

Дойл с трудом поднялся на ноги, отер глаза от пота и крови. По горячему песку двигались две фигуры. Раскаленное марево искажало очертания.

Вдруг двое в черном остановились. Один держал какой-то блестящий предмет. Солнце, отражаясь от его полированной поверхности, ослепило беглеца. Чтобы сфокусировать взгляд, он прищурился.

Пистолет охотника.

Дойл, ты должен это сделать. Тот верзила сейчас выстрелит, пуля найдет тебя, ее ядовитая начинка поразит каждый нерв, и непереносимая боль пронзит тело. Только не дай ему убить себя, Дойл. Не дай себя убить.

– Что он делает? – спросил Фрэнсис, прицеливаясь.

– Достает что-то из-под рубахи.

– Лучевик! – падая и увлекая за собой Логана, завопил Фрэнсис. В его глазах загорелся огонь. – Слава богу, он решил дать нам бой!

Однако Фрэнсис ошибся. Резкая вспышка – и беглец – голова обуглена, руки растопырены – навзничь повалился на камни. Рядом с ним на песок шлепнулось оружие.

Охотники подошли ближе, посмотрели на безжизненные останки. Их уже облепили мухи.

– Черт, – сквозь зубы процедил Фрэнсис.

Еще один раз

Снова оказавшись в длинном коридоре арсенала, Логан расстегнул кобуру и вынул отливающее серебром оружие. Он знал, что должен вернуть его на место, однако медлил и, покачивая на ладонях, прикидывал вес пистолета.

Стена ждала.

Охотники после операции обязаны разоружаться. Все, без исключения. Там, на Земле, Логан нарушил закон и пустился в бега с полным боекомплектом, но здесь такой маневр был совершенно невозможен.

В противостоянии с системой после ритуала огневая поддержка была бы неоценимым подспорьем. Но все-таки придется действовать без нее.

Логан уложил пистолет в бархатную ячейку, и она тут же закрылась. Оружие землянину больше не принадлежало.

На выходе из штаба его ждал Фрэнсис. Оба переоделись в одежду обычных горожан. Заполнили отчеты, сдали обмундирование. Служба закончилась, впереди ждала свобода.

«Странно звучит здесь слово «свобода», – подумал Логан, – полное извращение смысла. На этой Земле нет ни одного свободного человека».

А Фрэнсис не мог сдержать радости:

– Давай отметим. У меня есть бутылка бургундского. Выдержанное. Можем снять девочек в Аркаде – неплохо проведем ночку.

Земной Фрэнсис никогда ничего не праздновал. Обычно Логан сам подбивал сурового приятеля на всякие увеселения, а тот не соглашался. Сейчас же все было наоборот. Отказался Логан.