Рекламные газеты, которые обычно бросают в почтовые ящики, также никуда не делись. Стопка была на месте, но теперь находилась в полном беспорядке, словно о нее споткнулись и сразу же поправили, но сделали это кое-как. Гуров точно помнил, что раньше эти газеты были сложены в аккуратную стопку. Он наклонился в попытке рассмотреть поверхность самой первой газеты.

– День добрый, Лев Иванович, – услышал Гуров за своей спиной.

Он обернулся. За спиной стоял помощник судмедэксперта Дроздова. Он недавно перевелся в Москву из Санкт-Петербурга, и Гуров не успел с ним познакомиться. Но Дроздов уже хвалил его за усердие.

– Павел Алексеевич? – вспомнил Гуров его имя. – Подождите немного. Я еще не закончил.

– Не тороплю, – добродушно прогудел эксперт. – Просто отметиться зашел. Ну и заодно осмотреться на поле боя. Дроздов сказал, что тут убийство, а я теперь всегда иду сразу за ним.

– Следы заметаете? – бросил через плечо Гуров.

– Если это необходимо.

– Звучит двусмысленно.

– Проверяю, ничего ли он не забыл. Просто свежий взгляд на чужую работу. А если серьезно, то я редко выезжал на убийства. Поэтому пользуюсь каждой возможностью.

– Достойно, – похвалил Гуров и всмотрелся в газету, лежащую на самом верху стопки. – Сегодня ваш день, Павел. Мне нужны все отпечатки пальцев. Проверьте, пожалуйста, все еще раз.

– Так точно.

Распрямившись, Гуров поморщился – сказывалась давняя травма спины.

– Эта стопка, – указал он пальцем, – видите, в середине выбивается пара листов? Это же след?

Эксперт вытянул шею.

– Похож на отпечаток подошвы, – сразу определил он. – Смазан, правда… Но, надеюсь, вам повезет.

– И я надеюсь.

Оставив Гурова в прохладе просторного холла, Стас Крячко вышел на улицу и глубоко вздохнул. В легкие тут же потек горячий влажный воздух, а на лбу выступила испарина.

Дроздов курил тут же, в паре метров от крыльца.

– Ну что? – спросил он.

– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил Стас.

– Да видел я такое, – поморщился Дроздов. – Теперь только выяснить, за что его подвесили на телефонном проводе. Но это уже не моя работа.

– Навскидку можешь сказать, кто мог это сделать? – полюбопытствовал Стас. Дроздов фыркнул:

– Пол, рост, возраст, вес? Да еще и фоторобот тебе составить? Перечитал ты, полковник, детективов! Старику за восемьдесят, судя по документам. Физические силы уже не те. Добавь сюда эффект неожиданности.

– Получается, задушить мог кто угодно?

– В принципе, да, – кивнул медэксперт. – Хоть мужчина, хоть женщина. Ориентировочный рост убийцы прикину после экспертизы, по расположению странгуляционной полосы.

За спиной Дроздова, в обрамлении старинных дубов, чьи кроны создавали спасительную тень, раскинулся небольшой детский дворик. Современное благоустройство его не коснулось, и, кроме крошечной деревянной горки и квадратной облезлой песочницы, здесь ничего не было. Даже скамейки, на которых обычно отдыхают родители, отсутствовали. Шум машин с Тверской сюда практически не долетал, а прочные стены нескольких многоэтажек еще советской постройки не позволяли автомобильным выхлопам портить свежий воздух, чудом сохранившийся в этом оазисе. Стас приметил возле одного из деревьев женщину средних лет в синей футболке. Она с тревогой смотрела в его сторону, сжимая рукой натянутый поводок. Мелкая черная собачка, которую она выгуливала, что-то активно раскапывала в траве.

Стас направился к ней. Женщина сразу же подобралась и подгребла поближе собачку.

– Это какая порода? – остановился Стас.

– Дворянин, – неуверенно улыбнулась женщина. – На даче подобрали.

– Красавец.

– Хулиган и разрушитель. А вы из полиции, да?

– Вроде как. – Стас протянул ей удостоверение.

Женщина мельком глянула в него и тут же вернула обратно.

– Как к вам обращаться?

– Лунева я. Елена Андреевна.

Стас сразу же вспомнил эту фамилию. Ее упомянул покойный Василий Васильевич, когда Стас с Гуровым приехали сюда вчера утром.

– Это ведь вы обнаружили, что Василий Васильевич мертв?

– Ой, да. Я.

Елена Андреевна прижала руку к груди и часто задышала.

– Спокойно, спокойно, – произнес Стас. – Поберегите себя. Расскажите, как все случилось.

– Ой, ну как? – расстроенно переспросила Елена Андреевна. – Сегодня вышла с собакой в семь часов утра и увидела. Сначала подумала, что спит, а потом увидела этот телефон на шее. Сразу вызвала полицию. Все никак в себя не могу прийти.

– А когда до этого вы видели его в последний раз?

– Вчера рано утром, где-то в половине седьмого. Я попросила его встретить ветеринара и проводить к лифту, а то лифт у нас из холла не виден и можно запросто пойти в другую сторону. Было бы неловко. Сама я спуститься не могла – у этого хвостатого товарища всю ночь перед этим были проблемы с дыханием, и я не рискнула его оставлять одного, – она дернула на себя поводок, и собачка тут же оказалась возле ее ног. – А тащить его в клинику в жару я не решилась. Вот и пришлось вызвать ветеринара на дом. Конечно же, за бешеные деньги. Я позвонила Василию Васильевичу и попросила, чтобы он его встретил и проводил. К тому же я вспомнила, что забыла назвать врачу свой этаж, но Василий Васильевич пообещал посадить его в лифт и лично проследить, чтобы тот нажал на нужную кнопку. Может быть, это прозвучит для вас странно, но Василий Васильевич всех гостей провожал до лифта, – смутилась женщина. – Многие чувствовали неловкость, но мы-то знали, что он просто… вот такой. Понимаете, он всегда помогал, был предупредительным. Кому сумки донесет, кому с детской коляской поможет. Наверное, кто-то от него и шарахался, но только не мы. Даже ветеринар после встречи с Василием Васильевичем долго умилялся.

– Собаке-то хоть помогли?

– А вы как думаете?

Песик тем временем замер статуэточкой, наблюдая за голубями.

– Я знаю, почему вы про собаку расспрашиваете, – взглянула на Стаса Елена Андреевна.