–Закончил?– поинтересовалась я.

Стив моргнул.

–Закончил ли я? Закончил?

–Да. Может, хватит распинаться о своих чувствах?

–Тесс.

–В твоем маленьком монологе «я» прозвучало раз десять. А не интересно ли тебе, Стив, что испытываю я? Например, сейчас. Угадаешь?

Он нахмурился, сведя брови на переносице.

–Стыд за то, что совершила наезд на девушку и почти убила ее.

Я вздрогнула от этого, затем кивнула.

–Да. Что еще? Как я отношусь к твоему приезду?

–Ощущаешь облегчение. Ведь я простил тебя и ты больше не одинока,– произнес Стив и потянулся к моим рукам, но я попятилась назад.

–Ошибаешься,– сообщила я.– Нет никакого облегчения, Стив. Меня тошнит от тебя. И если ты попытаешься прикоснуться ко мне, я позову охрану.

На мгновение он уставился на меня, его бледно-голубые опустели, скрывая разные мысли.

–Ты драматизируешь и ведешь себя глупо.

–Глупо?– повторила я. Грудь сжало, будто в тисках.– Ты едва не уничтожил меня. Почти.

Он моргнул.

–Уничтожил? Ты сбежала и украла десять тысяч…

–Это были мои деньги. Мне их оставил отец. А ты меня лишил всего, не давая возможности уйти. Я забрала то, что принадлежало мне. Да и плевать мне на эти деньги. Это ерунда по сравнению с тем, что ты отнял у меня.

Слезы наполнили глаза, первым желанием было сморгнуть их. Заставить исчезнуть, прежде чем Стив обвинит меня в слабости и эмоциональности. И тут подумалось, что слезы – это часть меня. Они появились из-за того, чего у меня никогда не будет. Поэтому я позволила им пролиться.

С осуждающей улыбкой на губах Стив откинулся на спинку стула.

–Продолжай, Тесс,– скомандовал он.– Ты ведь знаешь, почему плачешь? Прячешься от реальности. Хочешь, чтобы я тебя пожалел, а не…

–Я не поэтому плачу,– возразила я.– Оплакиваю потерю. То, что не смогу вернуть.

–Так вот в чем дело? Именно поэтому ты ушла? Из-за того, что тебе сказал врач?

Я откинулась на спинку стула. Его бессердечные слова ощущались пощечиной.

–Ты изменял мне. Заразил гадостью, и я была близка к смерти. На моем теле остались рубцы.

–Послушай, я никогда не желал детей,– начал он.– Ты знала об этом. Если чему-то суждено случиться, это произойдет. Если нет…– Стив пожал плечами,– попробуем ЭКО или что-то еще. Усыновим, в конце концов, если для тебя это так важно.

Я посмотрел на него.

–Ты думаешь… что когда я выйду, то вернусь к тебе?

Он посмотрел на меня, фальшивая улыбка исчезла. Ногтями он поскреб стол.

–Мы женаты, Тесс. Ты моя жена. Я терпел два года. Могу подождать еще три, и тогда эта ерунда закончится. Когда выберешься отсюда, ты вернешься ко мне.– Он положил ладонь на край стола, снова поскреб его ногтями, а затем поднял руку.– Ко мне, Тесс.

Я ожидала, когда вновь вернется страх и укоренится глубоко внутри меня. За годы нашего брака Стив перекроил мой только начинающийся путь, превратил меня в оболочку. Я постоянно сомневалась, не доверяла самой себе. Он использовал меня, из любви сделал оружие, манипулируя мной. И так продолжалось, пока я не распалась на мелкие кусочки и понятия не имела, как собрать себя воедино. До сих пор. Наверное, стоило посмеяться над иронией: чтобы освободиться, мне требовалось сесть в тюрьму.

Я подняла голову и встретилась со Стивом взглядом. Удушающий страх, долго не отпускавший меня, постепенно ослабевал и наконец вовсе исчез.

–Нет,– ответила я.

–Нет… что?

–Ты жестокий абьюзер, и нет никаких нас. Забудь об этом.

Стив закатил глаза.

–Жестокий? Я ни разу не поднял на тебя руку…

–Не все удары наносятся кулаками,– парировала я.– Не все порезы повреждают кожу, но я все равно истекала кровью. Изнутри.

Глаза Стива остекленели.

–О, ради бога, Тесс, прекрати это мелодраматическое дерьмо. Ты выглядишь глупо…

–Я не глупая,– заявила я, привлекая взгляды остальных присутствующих.– Именно поэтому я сбежала от тебя…

–Сбежала,– фыркнул он.

–Я сбежала от тебя,– повторила,– не освободилась. По-настоящему. Ты тенью стоял за моей спиной, и я не могла скрыться. Вместо того чтобы высказать все тебе в лицо, я сбежала. Поэтому мне и чудилось, будто ты за мной гонишься. Но больше я не побегу.

–Ты права, не убежишь, поскольку в тюрьме,– почти торжествующе заметил он.– Тюрьма, Тесс. Во время аварии ты потеряла ясность мысли, и сейчас то же самое. Но это нормально. Я вернулся. Я…

–Я и так в течение долгих лет находилась в тюрьме, Стив. Боялась, и жутко устала от этого. Ты вселил в меня страх. И я решила, что если я убегу далеко, из страны, то смогу стать свободной. Но теперь понимаю, что дело не в тебе. Страх укоренился внутри меня. А сейчас все стало предельно ясно: ты – ничто, и я больше не боюсь.

Стив закатил глаза. Мелькнула мысль, что акула сделала бы это примерно так же – закатила свои черные глаза мертвенно-белого оттенка.

–Мне больно, Тесс. Ты выставляешь меня жестоким человеком. Тебе не кажется, что ты несправедлива? Я пришел с распростертыми объятиями, а ты отталкиваешь меня.

–Все кончено, Стив. Нас больше нет. Забудь обо мне навсегда.

Он выдержал мой пристальный взгляд. Возможно, это была всего лишь игра воображения, но мне показалось, будто я заметила вспышку настоящего страха, промелькнувшую в глазах Стива. А затем гнев.

–Ничего не кончено.

–Ты не прав. Между нами все кончено, ведь нас даже никогда и не существовало. Ты использовал меня для достижения собственных целей, а я позволяла тебе это, поскольку не ценила себя. Не думала, что могу быть хороша для кого-то другого. Или для себя.

«Но я подхожу кому-то другому. И он мне».

–Ты не справишься без меня, Тесс. У тебя никого нет…

–У меня есть я.– Впервые за много лет поняв это, я встала.– Пока, Стив.

Он схватил меня за запястье, отчего я мгновенно ощутила отторжение и отвращение.

–Отпусти меня,– спокойно попросила я.

–Я могу подождать. Буду ждать. Неважно, сколько это займет времени. Ты не сможешь спрятаться от меня.

–Я не прячусь. Смотрю тебе в глаза и говорю отпустить меня.

Стив смотрел на меня, а я на него, твердо настаивая на своем решении. Сердце едва не выпрыгивало из груди. Наконец он выпустил мою руку. Я повернулась и пошла прочь.

–Ты не сможешь убежать от меня,– донеслось мне вслед яростное.

Услышав скрип стула, я поняла, что Стив встал, но продолжала шагать не оглядываясь. Его голос стал громче.