Негромкий внутренний голос возразил, что если бы я не совсемлишилась мозгов от похоти, то заметила бы разницу между своими и его речами. Язнала, что внутренний голос прав. Я знала, что сама виновата в сложившейсяситуации. Я поклялась в верности Дрейку и его народу. А он предал меня.

Я встретилась с ним взглядом. Глаза его были холодны, словнозеленые льдинки, и я видела в них, насколько сильна его решимость, видела, чтоон не остановится ни перед чем. Он боролся за выживание своего народа, боролсявопреки всему за мир не ради собственной выгоды, не из каких-то эгоистическихпобуждений, а во имя всеобщего блага, во имя драконов и смертных. Я понималаего. Я понимала, почему он поступил так со мной.

Но предательства я простить не могла.

Я закрыла глаза, смахнув выступившие слезы, и открыла себяего огню, позволила ему наполнить меня, поглотить меня, иссушить все мои слезы.И пламя моего страдания зажгло ночное небо — и лимузин.

Иштван резко затормозил посреди дороги, Пал уже выволакивалДжима из машины, Дрейк выругался и ногой вышиб дверцу с криком:

— Глупая женщина! Сейчас загорится бензобак! Здесь полномашин, из-за тебя погибнет множество людей!

Я не стала ждать, пока он вытащит меня. Я выскочила впротивоположную дверцу, выкрикнула приказание Джиму и побежала поразделительной полосе, огибая машины. В конце концов меня сбил седан; яполетела на тротуар; по лицу у меня катились слезы, и я старалась не слушатьДрейка, звавшего меня. Я знала его. Он был вором, он был лжецом, он мог предатьлюбимую женщину, если у него имелась на это достаточно веская причина, но он немог спокойно уйти и оставить погибать ни в чем не повинных людей.

— Клянусь пламенем Абаддона, Эшлинг! — задыхаясь, выговорилДжим, остановившийся рядом со мной. Но, взглянув на мое лицо, он замолчал.

Я неслась по улицам, по рыночным площадям, перебегала дорогуперед машинами, заворачивала за углы, пока не заблудилась окончательно.

Но, по крайней мере, я оторвалась от Дрейка.

Мое сердце, превратившееся в глыбу льда, когда я услышалаего лживые речи, разлетелось на мелкие кусочки — я поняла, что потеряла Дрейканавсегда Я рухнула на колени прямо посередине дороги и разразилась рыданиями. Яотдала ему все, я поклялась ему в верности, я согласилась стать его второйполовиной, я влюбилась в этого проклятого чешуйчатого ящера, а он обманул меня.

Послышался визг тормозов, и в нескольких сантиметрах от меняостановился автомобиль; ругань водителя была слышна даже сквозь шум машин.

— Эш? — Джим говорил странно мягким тоном. — Эш, пойдем. Тысидишь на проезжей части. Я знаю, тебе все равно, ведь ты теперь бессмертна,но, если какая-нибудь машина наедет на тебя и помнет бампер, тебе придется какследует поломать голову, чтобы придумать этому объяснение.

— Эшлинг, — раздался рядом со мной еще чей-то голос.

Что же мне теперь делать? Как все исправить? Проклятье, нупочему я за все должна отвечать? Почему только я могу сделать так, чтобы всепо-прежнему шло нормально? Дрейк обманул меня, но разве я не предала его,отказавшись ехать с ним? В глубине души я понимала, что это предательство, ноиначе поступить я не могла. Речь шла о более важном, нежели наши с нимотношения, — я должна была найти убийцу, прежде чем он лишит жизни очередногоневинного Стража. У меня имелись обязательства перед кланом, но как я смогупродолжать жить, если произойдет новое убийство — только потому, что я былазанята делами драконов и не смогла предотвратить его?

— Эшлинг Грэй. Услышав свое имя, я подняла голову. Передомной в свете фар стоял Рене, протягивая мне руку.

— Пойдем. Нельзя сидеть на проезжей части.

Я взяла его руку, сжала ее, наслаждаясь человеческим тепломи желая только одного: броситься в объятия Рене и убедить его отвезти меня ваэропорт, чтобы я могла улететь отсюда.

— Дрейк обманул меня, — пробормотала я. Он кивнул:

— Я знаю, что он сделал. Очередная колдобина на дороге, hein?

— Нет, Рене, — ответила я, вытирая слезы рукавом. Это неколдобина. Это тупик.

— Это сейчас тебе так кажется, но, думаю, со временем тысможешь взглянуть на все другими глазами, — возразил он, садясь за руль. Джимустроился рядом со мной и захлопнул дверцу, вцепившись в ручку зубами.

Пока мы ехали на остров Маргит, Рене не произнес больше нислова. Я тоже сидела молча; размышлять происшедшем было невыносимо, и я ни очем не думала. Я изгнала из своего сознания все мысли и тупо смотрела на то,как мелькающие огни освещают затылок Рене. Он такой хороший человек. Так непохож членов Мира иного. Такой нормальный.

Взгляд мой опустился на руку, сжимавшую нефритовый талисманв виде дракона. Рядом с ним висел хрустальный амулет Венеры.

— А почему амулет не действует на тебя, Рене? Он слегкаповернул голову, чтобы увидеть меня в зеркале.

— Что?

Я снова посмотрела на амулет, затем на Рене:

— Почему ты не поддаешься его влиянию? Все смертные мужчиныреагируют на него. Все, кроме тебя и...

Внезапно меня осенило, и неопределенная мысль, котораятерзала меня последние сутки, стала четкой и ясной. Только что я размышляла отом, почему Рене не поддается влиянию амулета, а в следующее мгновение я виделаперед собой Дьёрдя — второго мужчину, не бросавшегося к моим ногам. Дьёрдя —отшельника, который редко покидал свои владения, но признался в том, чтопобывал в отеле.

В ушах у меня прозвучали слова Якоба: «Когда мы принимаемчеловеческий облик, мы ничем не отличаемся от людей».

Дьёрдь показался мне человеком. Он выглядел как человек. Нопахло от него костром — дымом.

Я потерла затылок. Нет, неверно. Якоб назвал имена всехсвоих одиннадцати братьев.

— Двенадцать братьев, двенадцать сестер... — повторила я изакрыла глаза, осознав, какой чудовищный промах я совершила. — И главный инкуб.Морсрей. Это и есть Дьёрдь. Матерь Божья и все святые! Рене! Не смотри насветофоры — в отель, как можно быстрее! Я знаю, кто убийца!

Ехали мы не более десяти минут, но мне показалось, чтопрошли столетия. Когда Рене затормозил у дверей отеля, я уже выкрикивалаприказания Джиму:

— Заключительный банкет уже начался. Ты бегаешь быстрее меня— давай в банкетный зал, отыщи Нору или Мониша. Скажи им, что я нашла убийцу.Скажи, пусть не спускают глаз с Марвабель. И кстати, с Тиффани тоже!

Джим бросился прочь, словно черная лохматая молния. Япобежала вслед за демоном, вниз по лестнице на цокольный этаж; Рене неотставал.

— Тебе не нужно идти со мной!

— Я твой друг. Я останусь с тобой. Я могу тебе понадобиться,как и в прошлый раз, hein?

— Твоя помощь всегда кстати, Рене. — Я перепрыгнула черезпоследнюю ступеньку и побежала по длинному коридору к двойным дверям, которыевели в банкетный зал.