Дверь распахнулась немедленно, но вместо телохранителя в комнату заглянул Сегу. Гренн лежал на полу.

По щекам покатились слезы. И плакала она отнюдь не потому, что потеряла хорошего слугу. Он оказался не так уж хорош, раз мертв и не может ей помочь. Плакала Бланка от злости.

Ее обыграли, легко, как сопливую девчонку, а она даже не догадывалась об этом. Считала себя умнее всех. Упивалась мечтами о скорой мести. И вот результат.

Отец бы здорово посмеялся над ней. Впрочем, нет. Он был бы сильно разочарован. Она подвела и его, и свою семью.

Подвела!

Шрев толкнул женщину в руки Сегу:

– Будь добр, прояви заботу о нашей знакомой.

Бланка попробовала сопротивляться, но не тут-то было. Помощник Шрева сразу придушил ее, взяв шею в грубый захват так, что она не могла даже пошевелиться и была озабочена лишь тем, чтобы ее легкие получили хоть немного воздуха.

– Не сказал бы, что доволен оказанной честью. Госпожа с норовом. И если она сможет доставить нам неприятности, то сделает это. Быть может, я просто суну себе в карман осиное гнездо?

– Не делай из нее шаутта. Не хочешь возиться и заботиться, просто ослепи, – равнодушно предложил учитель. – Но язык трогать не смей. И грузи ее на плот, пора отплывать.

Бланка забилась, точно попавшая в силки лиса, но Сегу со смехом пресек это жалкое сопротивление. Надавил куда-то за ухо, и сознание женщины погасло.

Это был последний раз, когда она видела солнце.

Реки Летоса были похожи на близнецов. Они рождались в горах и неслись вниз, к морю. Ревущие, непокорные, беспрерывно скачущие по перекатам, торопящиеся к морю и фьордам. Вода в них всегда была обжигающе-холодной.

Бренн оказался совсем другим. Равнинная река, с парной, точно молоко, водой по утрам, со скоротечными туманами, медленным течением и тягучей, темной водой, очень похожей на старые зеркала, которые они видели во дворце Талориса.

Лодка нашлась там, где и сказал Мильвио. Его не обманули, и он улыбался, слыша, как Лавиани бормочет под нос, что на этот раз им просто повезло. Сойка сперва ворчала, что это неуклюжий плавающий гроб, который в любой момент черпанет воды и пойдет ко дну, но Шерон, выросшая среди рыбаков, считала совершенно иначе. Указывающая видела, что с такой лодкой на реке они не пропадут. Та, несмотря на свои размеры, должна быть очень маневренной.

Так и случилось. Она легко скользила по реке, откликаясь на малейшее движение весел. Когда Мильвио и Тэо уставали, то течение само несло их вперед, пускай в первые дни довольно неспешно.

Несмотря на то что отряд мэлгов сильно разорил Талт, нарушив его судоходство, жизнь на реке не исчезла. На территории от Ступеней эйвов до Белых порогов располагалось достаточное количество деревень и городов, чтобы туда-сюда курсировали парусные и весельные лодки, колесные баржи и большие плоты. Встречались торговые корабли, доставляющие грузы до Вика, города, находящегося в нескольких днях пути от Белых порогов. Там товары перегружали на возы и по суше везли за Подкову, где течение реки снова успокаивалось, а ценности отправлялись в Нейкскую марку, Лоскутное королевство и к Рубежу.

Путешественники держались правого берега, более низкого, чем левый, и первые дни довольно болотистого. Плыли с рассвета, когда начинала играть рыба, и до того момента, когда река превращалась в небо, гася в себе багрянец его огней.

Начался месяц Креста, но тепло было, как в начале лета. Пока по берегам встречались деревни и городки, они ночевали там, хотя Лавиани предпочитала спать в лодке, опасаясь, что утром ее уже не окажется на месте.

Людям она предпочитала не доверять.

Сойка считала посудину собственностью и не желала отдавать ее «ворюгам и прохиндеям». Шерон и Тэо продолжали расспрашивать о городе эйвов, но получали только противоречивые сведения, а то и вовсе обвинения в сумасшествии. Лишь один уже немолодой пасечник, выслушав вопрос, степенно кивнул и сказал:

– Отец у меня там бывал. Но где это место – не скажу. Где-то рядом с Белыми порогами.

В городах было тревожно. Сюда уже добрались новости из Талта, гарнизоны усилили, люди нервничали, обсуждали произошедшее. Тэо собирал слухи, а затем рассказывал их, когда они плыли дальше.

– Говорят, в шести днях пути на мельнице видели шаутта.

– Муку, что ли, покупал? – усмехнулся Мильвио, опуская весло в воду.

– Вполне возможно, что и врут, – не стал спорить Пружина. – Шауттов, на наше счастье, в мире не так уж и много.

– Что еще интересного? – Лавиани лежала на дне лодки, глядя на проплывающие над ней облака. – Дожди из лягушек, явление Шестерых местному бургомистру, а может, наконец-то наступил конец эпохи и теперь все люди братья, убийств больше никогда не будет, а с неба упадет яичница из страусиных яиц?

– К сожалению, судя по погоде, мы не дождемся даже луковой головки, – парировал акробат. – А вообще, говорят, на западе может начаться большая война. Фихшейз собирается напасть на Горное герцогство.

– Ну удачи им, – равнодушно произнесла сойка. – Пусть попробуют взять крепости на перевалах. За последние двести лет они много раз получали по зубами. Как видно, соскучились.

– Есть еще более странные слухи. Что у герцога Кивела да Монтага появилась женщина. Слепая. И она спасла его от нападения шаутта. Убила всех демонов, и помог ей в этом Темный Наездник. Многие были бы не против, чтобы она появилась и в других местах и защитила их от зла.

Шерон покачала головой:

– Люди цепляются за любой слух, если тот дает им хоть какую-то надежду.

На одной из стоянок возле города Мильвио вернулся с двумя клинками. Первый, широкий кинжал с простой гардой в обычных ножнах, передал Тэо:

– Места начинаются дикие. Не стоит оставаться беспечными.

Акробат обнажил оружие, потрогал тонкое, точно жало, острие:

– Спасибо. Но фехтовальщик из меня никакой.

– Верно. Но им надо не фехтовать, а колоть. Лучше пусть будет под рукой кусок стали, чем одни кулаки.

Пружина не спорил и повесил оружие на пояс, повел плечом, ощущая очередное онемение в левой руке. Встретился взглядом с сойкой. Мгновение они смотрели друг на друга, затем Лавиани отвернулась. Она чувствовала то, что Тэо видел, – рисунок метки пустого уже добрался до его запястья, оплетя терновым венцом.

Вторым оружием оказался легкий меч с очень узким клинком, средней величины и чашеобразной гардой, защищавшей руку.

Лавиани заинтересовалась им, сказав:

– Не похоже, чтобы ты собирался использовать парный клинок. Эта соланская ерунда не для твоей руки. Да и с бастардом она совсем бесполезна. Такое только какому-нибудь мальчишке подойдет или… – Она внезапно прищурилась. – Да нет! Не может быть!

– Почему? – Шерон забрала оружие из рук Мильвио, благодарно улыбнувшись ему. – У Мокрого Камня я могла бы помочь, если бы умела сражаться.