Непосредственно после взятия Иерусалима Омар по просьбе Софрония сохранил запрет на проживание евреев в Иерусалиме. Арабы, занимая новый город, обычно подтверждали существовавшие там порядки, а евреям уже очень давно не дозволялось селиться в Иерусалиме и окрестностях. Однако позднее Омар отменил первоначальное распоряжение, поскольку не видел причин, по которым следовало бы отказать евреям в праве жить в городе Давида. Халиф пригласил в Иерусалим 70 еврейских семейств из Тивериады и выделил им территорию вокруг Силоамского водоема, с юго-западной стороны Харама. При взятии Иерусалима персами в 614 г. этот район был разрушен почти до основания и с тех пор лежал в руинах. Евреи расчистили территорию, вывезли мусор, а пригодные в дело камни употребили на строительство своих домов. Им также разрешили построить синагогу поблизости от уцелевшей со времен Ирода западной подпорной стены платформы Храма. Синагога называлась «Пещерой» и, возможно, находилась в подземелье под храмовой платформой (Gil, 1992, pp. 70–72, 636–38). Согласно некоторым источникам, евреям дозволялось молиться и на самой платформе, точно так же, как христиане допускались для молитвы в мединскую мечеть. Зимми – иудеи и христиане – могли наниматься на Харам в качестве стражников или обслуги, причем они освобождались от уплаты джизьи (Gil, 1992, p. 72). Иудеи, по-видимому, охотно пользовались этой возможностью, поскольку мусульманское завоевание вселило в них новые надежды. Византийские императоры поставили иудаизм вне закона, а Ираклий дошел даже до принудительного крещения евреев. Так что евреи поддерживали мусульман, как раньше – персов, тем более что монотеистическая религия новых завоевателей была значительно ближе их собственной вере, чем христианство. Не исключено, что некоторые иудеи видели в исламе ступень на пути измаилитов (потомков Измаила) к обращению в истинную веру.

Мусульмане не только освободили иудеев от гнета Византии, но и дали им право постоянно жить в их Святом городе. Такой поворот к лучшему, естественно, вызвал к жизни апокалиптические мечтания. Особенно важным казалось то, что мусульмане приступили к очищению Храмовой горы: может быть, они подготавливают путь для Мессии, который воздвигнет новый Храм, теперь уже навечно? Еврейский поэт конца VII в. приветствовал арабов как предвестников Мессии, связывая с ними свои надежды на воссоединение рассеявшегося народа и возрождение Храма (Peters, 1985, p. 192). И даже когда стало ясно, что пришествие Мессии не состоялось, евреи по-прежнему положительно относились к исламской власти в Иерусалиме. В дошедшем до нас письме XI в. иерусалимские раввины упоминают о «милосердии» Бога, позволившего «царству Измаила» покорить Палестину, радуясь, что с мусульманами, вступившими в Иерусалим, «были люди из сынов Израиля, которые указали им место Храма, поселились с ними [в Иерусалиме и живут там] по сей день» (Gil, 1992, p. 71).

Завоевание Палестины мусульманами отнюдь не означало, что ее внезапно наводнили арабы из Хиджаза. Этнический состав населения Палестины изменился мало и сохранил присущую ему пестроту. Мусульманским завоевателям не разрешалось селиться на новых землях, и они долгое время оставались малочисленной кастой военных, жившей в особых поселениях изолированно от местных жителей. Некоторые арабские военачальники получали разрешение строить себе поместья, но только в местах, которые не были заняты. В Иерусалиме, как мы видели, мусульмане не посягали на Верхний город с его более здоровым климатом, а поселились только у подножия своего Харама, рядом с Еврейским кварталом. Иерусалим, таким образом, был по преимуществу христианским городом, с небольшим анклавом священного пространства мусульман. Пророк Мухаммад однажды сказал, что всякий, кто говорит на арабском языке, – араб, примерно так же, как те, кто говорит по-гречески, – эллины. С течением времени арабский язык сделался родным для всех жителей города, и потому сегодня мы называем их арабами, будь то мусульмане или христиане.

Мусульмане заимствовали у византийцев административное деление Палестины (по-арабски – Фаластин) на три области – джунда. Джунд Фаластин, куда входил Иерусалим, включал прибрежную низменность, а также нагорья Иудеи и Самарии, джунд Урдунн (Иордан) – Галилею и западную часть Переи, а джунд Димашк (Дамаск) – территорию древних царств Эдом и Моав. Иерусалим, называвшийся у арабов либо байт аль-макдис, либо «Илия» (Элия), пользовался большим уважением, его правителями становились выдающиеся личности. Правитель провинции аль-Шам, включавшей Сирию и Палестину, будущий халиф Муавия ибн Абу Суфьян, назначил наместником джунда Фаластин одного из самых видных военачальников Умайра ибн Саада, который был известен своим благородным отношением к зимми. Первым кади (судьей мусульманского суда) Иерусалима стал один из пяти выдающихся знатоков и толкователей Корана Убада ибн аль-Самит. Кроме того, привлеченные святостью Иерусалима, в нем поселились некоторые из сподвижников Пророка, среди которых были Файруз ад-Дайлами и Шаддад ибн Аус.

После такого замечательного начала мусульманская империя едва не распалась в 644 г., когда персидский военнопленный убил халифа Омара. Ислам постигла одна из главных трагедий религии – он не смог воплотить в жизнь свои самые драгоценные идеалы. Последователи христианства, религии любви, часто проявляли в Иерусалиме ненависть и презрение к иноверцам. Теперь же приверженцы ислама, религии единства и единения, готовы были пасть жертвой разобщенности и сектантства. Со времени смерти Мухаммада в отношениях между халифами и семьей Пророка существовала напряженность, связанная с вопросом об управлении уммой, – в конечном итоге этот конфликт привел к разделению мусульман на суннитов и шиитов. После гибели Омара третьим халифом стал представитель аристократического семейства Омейядов (Умайядов), один из первых сподвижников Пророка Осман (Усман) ибн Аффан. Его главной заслугой перед Иерусалимом было создание и передача в дар городу огромного общественного сада для бедных вокруг Силоамского водоема. При всем своем похвальном благочестии Осман не обладал качествами сильного правителя и в 656 г. он пал жертвой военного заговора. Заговорщики провозгласили четвертым халифом Али ибн Абу Талиба, ближайшего из живых родственников Пророка мужского пола. Тут же началась гражданская война между Али и Муавией, правителем аль-Шама, возглавившим после смерти Османа клан Омейядов, – Муавия требовал, чтобы ему выдали убийц Османа для наказания. Война продолжалась до 661 г., когда Али был заколот фанатиком из недавно образовавшейся секты – первой в истории ислама. Спустя полгода Муавию торжественно провозгласили в Иерусалиме халифом. С него началась династия Омейядов, правившая исламской империей почти сто лет.

Став халифом, Муавия немедленно перенес столицу империи из Медины в Дамаск. Это вовсе не означало отказа от прежних идеалов ислама, как иногда считают. Под властью мусульман теперь находилась огромная империя, границы которой простирались с востока на запад от Хорасана до современной Ливии в Северной Африке. К концу правления Омейядов она еще расширилась, распространившись от Гималаев до Гибралтара. В интересах эффективного управления столица державы должна была находиться ближе к ее географическому центру, а мусульманам следовало полностью интегрироваться с населением покоренных стран. Перенос столицы в Дамаск способствовал также осуществлению религиозной миссии мусульман – сакрализации мира: ислам велит правоверным все время двигаться вовне, неся святость Бога в самые отдаленные пределы и за пределы империи, а не замыкаться около своих святынь на родине.