Сын Абд аль-Малика Валид I, ставший халифом в 705 г., продолжил дело возвышения Харама как исламской святыни. В 709 г. он распорядился о сооружении новой мечети вместо простой и грубой постройки Омара на том месте, где сегодня стоит мечеть Аль-Акса. В отличие от Купола Скалы, эта мечеть неоднократно подвергалась разрушению, восстанавливалась и перестраивалась. Вскоре после завершения строительства она была уничтожена землетрясением, и от нее мало что уцелело. Известно только, что ее пол и колонны были из мрамора и что впоследствии ее критиковали как слишком длинную и узкую. Валид восстановил также подпорные стены иродианской платформы и надстроил их выше прежнего, хотя и не смог подобрать камни, которые бы соответствовали по размеру циклопической кладке времен Ирода. Вокруг этих стен халиф велел возвести колоннады, примерно такие же, какие стоят сегодня. Он также полностью снес старые жилые кварталы в непосредственной близости от Харама, чтобы расчистить место для нескольких величественных имперских сооружений. Были перестроены ворота в южной части платформы, и там возвели комплекс общественных зданий, главным из которых был огромный двухэтажный дворец. Комнаты дворца располагались вдоль края центрального двора, а второй этаж соединялся с Харамом мостом, выводившим прямо к входу в новую мечеть. Вдоль западной подпорной стены протянулись в северном и западном направлениях новые строения с колоннадами – странноприимный дом для пилигримов, бани, воинские казармы и другие общественные здания. Наконец, был заново отстроен старый мост, который еще при Ироде вел на Харам с улицы, ныне называемой улицей Цепи (Тарик ас-Силсила). Этот архитектурный комплекс стал самым крупным строительным проектом за всю историю Омейядов: уж не собирался ли Валид сделать Иерусалим столицей всего халифата (Peters, 1993, p. 60)?

Следующий халиф, младший брат Валида I Сулейман (715–717), безусловно, любил Иерусалим и, по словам Муджира ад-Дина, «строил планы поселиться в Иерусалиме, сделать его своей столицей и собрать там великие богатства и многочисленное население» (Mujir ad-Din, p. 58). Там он был провозглашен халифом, там принимал делегации подданных, явившиеся принести ему присягу на верность. По примеру своего тезки Соломона Сулейман любил давать аудиенции на Храмовой горе, сидя под одним из куполов возле Купола Скалы, где был разостлан ковер, а поверх него разложены и расставлены подушки и диваны. Но превратить Иерусалим в столицу халифу помешало неудобное расположение города. Сулейман сам признал это, построив поблизости от Лидды новый город Рамлу, который стал административным центром джунда Фаластин и оттянул к средиземноморскому побережью значительную часть торговли Иерусалима. Возможно, Омейяды вообще были не в состоянии сделать столицей город с преимущественно христианским населением. Но это не означало, что они не ценили Иерусалим. Просто мусульмане с самого начала воздерживались от размещения своих столиц в местах, наиболее значимых с точки зрения религии. Мухаммад, покорив Мекку, не перенес туда столицу из Медины, хотя ни он, ни его последователи не сомневались, что Мекка – более святой город. Медина оставалась столицей при первых халифах, и аналогичный принцип можно видеть в предпочтении Рамлы Иерусалиму. Даже евреи, у которых вовсе не могло быть сомнений относительно святости Иерусалима, предпочитали жить в Рамле: еврейская община нового города все время вплоть до эпохи Крестовых походов превосходила по численности иерусалимскую.

В середине VIII в. арабский халифат вступил в полосу потрясений. В 744 г. в результате заговора был убит халиф Валид II, и племена джундов Фаластин и Урдунн не признали власть его преемника Язида III. Долгое время после подавления восстания мятежники продолжали выступать против терпимого отношения халифа к зимми. Волнения в аль-Шаме не утихали и в правление преемника Язида халифа Мервана II, который в качестве предупредительной меры велел разрушить стены Иерусалима, Хомса, Дамаска и еще нескольких городов. Еще более тяжелый урон нанесло Иерусалиму землетрясение 11 сентября 747 г. Тогда обрушились восточная и западная стороны Купола Скалы, мечеть Валида I, дворец Омейядов, Юстинианова церковь Неа. Многие мусульмане, жившие вблизи Харама, погибли, и жители города, боясь повторных толчков, перебрались в окрестные холмы, где провели почти полтора месяца. Землетрясение стало провозвестником политического краха Омейядов. Потомки Аббаса, дяди Мухаммада, давно уже бросали им вызов из своей вотчины Хумаймы в Заиорданье. В 749 г. Аббасиды объединились с Абу Муслимом из Хорасана, который сумел сплотить почти всех противников халифата в единую партию. В январе 750 г. Мерван II потерпел окончательное поражение в битве при левом притоке Тигра реке Большой Заб, а вскоре после этого оставшиеся в живых Омейяды были перебиты в палестинском городе Антипатриде. Первым аббасидским халифом стал Абу-л-Аббас ас-Саффах. Спустя недолгое время Аббасиды перенесли столицу в новый город Багдад, и это обернулось серьезными последствиями для Иерусалима.

Мусульмане первыми создали систему, позволившую им самим, иудеям и христианам вместе жить в Иерусалиме. Все время начиная с возвращения евреев из Вавилонского пленения монотеисты считали, что святость Иерусалима не терпит присутствия чужаков. Однако ислам предложил более открытую концепцию священного, которая делала возможным сосуществование в одном городе всех трех религий Авраама: последователи каждой веры занимали свои кварталы и поклонялись Богу в своих особых святилищах, что отвечало мусульманским представлениям о преемственности и гармонии между всеми истинными религиями, проистекающими от одного Бога. Опыт совместной жизни в городе, священном для всех трех религий, мог бы способствовать лучшему взаимопониманию между монотеистами. К несчастью, этого не случилось. В ситуации изначально присутствовала напряженность. Более шести столетий иудеи и христиане враждовали между собой, особенно по поводу статуса Иерусалима. Каждая сторона считала другую заблуждающейся, и житье бок о бок в Святом городе не улучшило положения дел. Мусульмане тоже начали постепенно отходить от универсализма Корана и объявлять ислам единственно правильной верой. И хотя все суфии и мусульманские философы старались, каждый по-своему, вновь утвердить истинность старого идеала, среди мусульман все больше распространялось убеждение, что их вера отменяет все предыдущие религиозные традиции. А как только монотеистическое учение заявляет о своей исключительности, сосуществовать с ним становится очень сложно. Поскольку каждая религия исходит из того, что она – и только она – является истинной, соседство других вер, делающих аналогичное заявление, воспринимается как скрытый вызов, и это трудно вынести. А поскольку каждая из трех религий старалась утвердить свое отличие от двух других и изначальное превосходство над ними, обстановка в Иерусалиме в правление Аббасидов стала накаляться.

Одной из причин нарастающего беспокойства был перенос столицы халифата в Багдад – это произошло в 762 г. И хотя Иерусалим сохранил для аббасидских халифов значение религиозного символа, они не были готовы так расточать на аль-Шам и Байт аль-макдис свои деньги и внимание, как их предшественники. Слишком многое в Иерусалиме напоминало о правлении Омейядов. И если омейядские халифы часто наезжали в Святой город и воспринимались в нем как свои, то Аббасиды находились далеко, и прибытие любого из них становилось крупным событием в жизни города. Первые Аббасиды еще считали необходимым посещать Иерусалим, поскольку этим они символически подтверждали законность своей власти. В 757 г. халиф аль-Мансур, который, утвердившись на престоле, отправился в хадж, заехал в Иерусалим на обратном пути из Мекки. Город был в плачевном состоянии – Харам и дворец Омейядов все еще лежали в руинах после землетрясения 747 г. На просьбу местных мусульман восстановить мечеть аль-Валида в южной части Харама халиф просто-напросто ответил, что у него нет денег, и предложил выручить нужную сумму, переплавив золотые и серебряные пластины с Купола Скалы. Аббасиды отнюдь не пренебрегали Харамом, они лишь не одаривали его так же щедро, как Омейяды. Мечеть восстановили лишь после того, как в 771 г. она была разрушена еще одним землетрясением и халиф аль-Махди (775–785), взойдя на престол, распорядился ее перестроить и расширить. Необходимые средства халиф изыскал, обязав всех губернаторов провинций и командиров гарнизонов внести деньги в фонд строительства. Новая мечеть была выстроена более основательно, чем предыдущая, и еще стояла в 985 г., когда аль-Мукаддаси составлял свое описание Иерусалима. Мукаддаси отмечает «красивый купол» и то, что новая мечеть значительно просторнее той, что строил аль-Валид, – восстановленная, она «стала родимым пятном (бросающейся в глаза частью всего здания».