заставлять людей делать то, что ей нужно. Я никогда этому не сопротивлялась. Раньше она была не такой, как сейчас. Обстоятельства вынудили ее измениться.

– Обстоятельства? – повторяю я за девушкой.

– Да. Оказавшись в компании Уилла, ты ведь посчитал, что он хороший человек, несмотря на все, что он натворил. Или искупление доступно лишь мужчинам? – спрашивает она, и на меня начинает невыносимо давить моя решимость считать себя порядочным, несмотря на то, что я промолчал во время суда над леди Кэтрин. – Какой бы властью ни обладала моя кузина над Рашем, она улетучилась. Если она решит все повторить, то просто-напросто погибнет.

Я мысленно возвращаюсь к предостережению ее дяди.

– А как же твоя сила? А сила твоей матери? – давлю на нее я. – Ты мне солгала.

– У меня нет никакой силы, – качает головой Альтамия. – Хотя моя мама и обладает тем же дарованием, что Грейс, к моменту, когда она познакомилась с моим отцом, она от него отказалась, как и от семейных интриг. За все эти годы она ни разу им не воспользовалась.

Ей пришлось прервать эту аскезу, чтобы защитить Альтамию. Я не могу ее за это винить. Сейчас я больше всего сожалею о том, что сомневался в своей матери. Но потом я вспоминаю Стивенса, который посвятил всю свою жизнь тому, чтобы я был в безопасности, и Уилла, готового пожертвовать собой, лишь бы я был в порядке.

Альтамия оборачивается ко мне:

– Грейс сказала, что ты такой же, как она.

– Мертвые поют, – произношу я, но она никак не меняется в лице. Я решаю не сглаживать этого заявления оправданиями по поводу своей матери. – Ты меня боишься?

– Нет, – строго смотрит на меня она. – Все мы поем. – Я не знаю, как на это реагировать, но, похоже, у нее заканчивается терпение. – Я не убивала Клементса. Хотя и видела его в ту ночь, когда он умер. – От этого воспоминания ее лицо напрягается. – Было темно, и я уже было развернулась на тропинке и пошла в сторону поместья. Сзади ко мне подъехал всадник. Когда он остановился, я поняла, что это был Клементс. Он сразу же раскусил мою маскировку.

Я начинаю скакать сбоку от нее.

– Он причинил тебе вред?

– Нет, – отвечает она. – Клементс был пьян и начал рассказывать мне об обысках. Я жутко разозлилась, но это доставляло ему удовольствие, и он стал преграждать мне путь. Он рассмеялся, когда я вытащила клинок, но рассвирепел, когда я его ударила, – усмехается она. – Впрочем, единственной кровью, которую я пролила, стала моя собственная. Он отразил удар, и лезвие развернулось в мою сторону. Когда я ударила его кулаком в грудь, он захохотал еще громче. Сказал, что я горячая штучка, и повалил на землю. Я думала, что он зайдет дальше, но тут какой-то всадник нас окликнул. Я убежала и переночевала в лесу.

– Это был Раш? – догадываюсь я, и она кивает.

– Но в тот момент я этого не знала. Все, что мне удалось тогда рассмотреть в темноте, это наконечник его трости, отделанный слоновой костью. У мистера Раша как раз такой.

– Почему ты мне ничего не рассказала?

Она поднимает на меня глаза.

– Я ведь как-то сказала, что мне бы хотелось, чтобы Клементс лежал у меня на столе, а я изучала бы его внутренности. Ты бы решил, что я виновна в его смерти.

– Я бы тебе поверил, – настаиваю я. – Я тебе верю.

Альтамия закрывает глаза.

– Я уже позабыла, каково это, когда тебе верят. – Она подгоняет своего коня. – Я собираюсь поехать в тюрьму и рассказать им все, что знаю.

– Не надо, – предостерегаю я ее. – Раш уже привлек Бесс как свидетельницу убийства Клементса. Если мы выступим против него, то он тебя обвинит. – Еще до того, как она успевает мне возразить, я рассказываю ей о письме, которое отправил графине Дерби. – Она мне ответит.

– Но когда? Если вообще ответит, – шепчет Альтамия.

– Уилла и остальных не отдадут под суд до середины лета. C помощью своих памфлетов я заручусь поддержкой здесь и в соседних городах, чтобы противостоять Рашу. Я буду слушать мертвых и с помощью их секретов шантажировать горожан, заставляя их брать назад свои обвинения. Авторитет Раша будет подорван, если обвинители признаются, что все это время лгали. Одним из них я уже воспользовался, чтобы заполучить комнату, несмотря на попытки Раша выдавить меня из города, – добавляю я, заметив ее скептический взгляд.

– Я тебе помогу, – предлагает девушка.

– Грейс будет недовольна, – говорю я.

– Да, – соглашается она, – но она не сможет причинить мне вред.

– Это чересчур опасно. Песни мертвых – это как запутанная нить. Я не допущу того, чтобы тебе кто-то причинил вред из-за моего провала.

– Мне его уже причинили, – усмехается она. – И я не собираюсь отступать. – Она сжимает мой памфлет в руке, словно дубинку. – Ты повысил планку, а я откликнулась на твой зов.

– Командир из меня никудышный, – возражаю я.

– И все же я здесь. – Она оглядывается по сторонам, как бы говоря: я – единственная в своем роде.

Глава тридцать шестая

– Его слова – яд, – произносит Альтамия, наклонившись к мистеру и миссис Ингрем. Мы сидим у них в гостиной, серый интерьер которой заливают лучи утреннего солнца.

Прошло три дня с моего первого посещения тюрьмы Ланкастера. Две последних ночи я провел на кладбище, заполучая новые песни мертвецов. Вчера Альтамия прислала мне записку, в которой настаивала, чтобы мы приступили к нашему плану уже сегодня. Раш в сопровождении своих людей отправился изучать окрестные города в поисках новых дел. Он скоро покинет Роутон. Приезд же его был связан с тяжелой утратой Ингремов, и одно их слово могло бы положить всему этому конец.

– Мистера Раша не интересуют ведьмы, – говорит Альтамия. – Он просто хочет заработать себе репутацию и готов ради нее принести в жертву весь город.

– Вы ошибаетесь! – возмущается миссис Ингрем, пока ее супруг подавленно молчит.

– Я так сожалею о смерти вашего сына, – обращается к ней Альтамия.

Рассказав женщине всю правду о смерти Генри Ингрема, я начал разделять скепсис Уилла по поводу того, что это поможет мне хоть как-то на нее повлиять.

– В таком случае сделаем надежду нашим главным оружием, – размышляет Альтамия.

– Охотнику на ведьм она ни к чему, – возражаю я.

– А ты и не охотник на ведьм, – и она крепко меня обняла.

– Но я все равно не верю, что виной всему колдовство, – рассуждает Альтамия. – Мистер Пирс побывал в темнице замка. Он видел там миссис Грир и остальных.

Я резко ее перебиваю:

– В них нет ничего сверхъестественного. Они заживо гниют в подземелье.

– И мне их не жаль, – бросает миссис Ингрем. – Они сами себя на это обрекли, продав душу дьяволу.

– Там удерживают и детей. Некоторые из них – младше вашего сына! – жалобным тоном произносит Альтамия.

Миссис Ингрем никак не реагирует на эти слова.