– А где, ты думаешь, мы взяли ее, эту бесильную настойку? УКлоппа в кабинете! Заходим, а там уже этот младенец… Ну мы и перепугались.Вдруг на нас подумают. Выскользнули и закрыли дверь! – неохотно призналсяЖикин.

– Тишина! Все по местам! Настроились на торжественный лад!Испытываем счастье! – издали крикнул Поклеп Поклепыч, ощущавший неодолимуюпотребность кем-то руководить и кого-то строить.

Два белых и два темных мага обменялись далекими от симпатийвзглядами и вернулись к своим. Таня встала рядом с Ванькой Валялкиным илегонько дернула его за рукав. Ванька улыбнулся ей.

Вперед вышел Сарданапал и обратился к собравшимся. Онговорил тихо, но голос его разносился по всей школе. Оба уса задорно торчаликончиками вверх.

– Дорогие, милые мои друзья! – дрогнувшим голосомсказал академик. – Сегодня нас всех здесь собрала общая радость! Даже,если можно так выразиться, несколько общих радостей… Ну что еще я могу сказать?В конце концов, я не оратор, а всего лишь скромный академик,пожизненно-посмертный глава Тибидохса… Наша школа снова на коне, и я рад этому.Хотя мы и упустили кубок по драконболу, но, убежден, одержали крупнейшую извсех возможных побед – победу великодушия… А теперь прошу вас от всей душипожелать счастья нашим молодоженам.

Сарданапал обернулся. В полушаге от него, опираясь на рукуГотфрида Бульонского, стояла Великая Зуби. Малютка Клоппик с насухо вытертымносом поддерживал ее фату, попутно ухитряясь корчить рожи пролетавшим мимокупидончикам.

Изредка Зуби и бывший Спящий Красавец обменивалисьпроникновенными взглядами. Зуби краснела.

– Я давно уже поняла, что они созданы друг для друга! Ещетогда, когда она всем заявляла, что он страшный как крокодил. Неспростаэто! – сказала Ягге, стоявшая среди баб-ёжек.

– Милым ругаться – только тешиться! – согласилась с нейЛукерья-в-голове-перья.

– Честным пирком да за свадебку! – поддакнула МатренаБольшая, поглядывая на столы.

А по другую руку от академика Сарданапала, облаченный вособую противопривиденческую смирительную рубаху, томился поручик Ржевский.

– Когда тебя спросят: «Да или нет?» – скажешь: «Да»!А не скажешь – пойдешь сам знаешь куда! – поучала его Дама, дергая заобмотанные вокруг туловища рукава.

Поручик только вздыхал. Он уже жалел, что выбрался из своеголесного укрытия и поддался искушению вновь наведаться в Тибидохс. В Тибидохсеего уже поджидала Недолеченная Дама, да не одна, а с джинном-исполнителем изМагщества Продрыглых Магций. У поручика появилась перспектива: либоотправляться в подвалы Тибидохса и сто лет греметь цепями, расплачиваясь засемь одновременных помолвок, либо сочетаться браком с Дамой и даже получитькапитанские погоны.

В общем, Ржевский с военной отвагой принял верное иединственно возможное решение.

– Согласен ли ты, Готфрид Бульонский, взять в жены Зубоде…Великую Зуби? – торжественно спросил академик.

– Да! Тысячи раз «да»! – выпалил страстный Готфрид.

– Тысячи раз не надо. Хватит одного. Тысяча свадеб подряд –это слишком много даже для бессмертного, – умерил его пыл академик. –Но продолжим… А ты, Великая Зуби, согласна ли взять в мужья Готфрида?

– Да! – очень тихо сказала Зуби.

– Прекрасно! Теперь перейдем к другой паре!.. Ржевский,согласен ли ты взять в жены Даму?

– Да-да-да-да-да-да-да-да-да-да… – точно из пулемета,затарахтел поручик.

Он надеялся, что если будет до бесконечности долго строчить«да-да-да», Сарданапал не сможет вставить слово и задать тот же вопрос НедолеченнойДаме. А раз так, то и объявить их мужем и женой тоже не сможет.

Но академик не собирался ни о чем спрашивать НедолеченнуюДаму, равно как и не собирался объявлять то, что и так было уже всем понятно.Он улыбнулся, молодцевато прищелкнул левым усом, и тотчас, заглушая поручика,загремел оркестр циклопов, которым дирижировал специально вызванный духМендельсона.

Ревниво косясь на Мендельсона, в противоположном углу грянулхор привидений. Все звуки мгновенно перемешались, сбились, утратили окраску – ив результате в Зале Двух Стихий воцарилась праздничная и радостная атмосфера.

– Мамочка моя бабуся! Куча свадеб! Просто как в дурдоме! Нувот увидишь, я никогда не женюсь! Умру старым холостяком! Женщина погубитчеловека! – категорично заявил Баб-Ягун, проталкиваясь к Кате Лотковой.

Лоткова даже не оглянулась.

Убедившись, что его амурная стрела улетела в молоко, Ягуннадулся и решительно направился к столу поглощать пирожные…