ребёнком — это она. Одно только позеленевшее дерево без слов расскажет ему об этом.

Но Дин снова сошёлся с Терией. Зачем ему ведьма?

* * *

Вечером того же дня в гости пришёл Глеб, кузнец. Предлог, почему его пригласили, был банальный: заменить рукоять для колодезного ворота да поставить крепкий засов на входных дверях.

Кузнец сделал замеры, обозначил сроки изготовления, а затем добрая хозяйка Ася пригласила бородатого громилу на чай с лепёшками.

К концу посиделок Глеб покорил всех, в особенности Петрушку. Добродушный здоровяк с огромными кулаками, который в свободное от кузницы время выхаживал осиротевших и раненых зверюшек. Глебовы дочурки то лисят притащат, то совят… Хату их прозвали «добрый домик», каждый знал дорогу к нему. Так и жили.

Сам гость время от времени бросал заинтересованные взгляды на Арету, отчего ей становилось неловко. Не глупая — сообразила, какой расчёт был у Аси с Алексеем.

Стоило Глебу шагнуть за порог, ведьма спросила у своих друзей в лоб:

— Вы зачем сводничаете?

— Так мы это… — заговорил Алексей и многозначительно переглянулся с женой. — Глеб вот вдовец уж семь лет как. Мужик крепкий, толковый, работящий, детей любит, в плохом не замечен. Жену вот ищет. И тебе муж нужен будет — детей растить.

— Сама-то ты по сторонам не глядишь, — подхватила Ася. — Это сейчас тебе кажется, что ты всё сможешь сама, без сильного плеча рядом, а потом… Ты не думай, мы всегда поможем, да и жить в этом доме вы с Петро можете сколько хотите. Я о любви сейчас говорю, о заботе и поддержке. Ты хотя бы попробуй пообщаться с Глебом. Вдруг у вас сложится?

В словах друзей был смысл, и от этого обижаться на них не хотелось. Да и, если честно, отличный Глеб мужик. Таких днём с огнём не сыщешь. Встреть его Арета полгода назад, могла и влюбиться. Полностью её типаж: основательный, рассудительный, трудолюбивый, добрый. А то, что ему почти сорок, это ничего. Женщина родами быстро теряет красоту и свежесть.

Беда в том, что обманутая любовь Ареты заполнила всю душу, и для нового амурного чувства места там не осталось. Нет, негоже ей обманывать замечательного человека, даруя ему надежду на совместное будущее.

Арета почувствовала себя одноразовым огнестрелом, который уже отправил свою пулю в цель и теперь бесполезен.

Она ещё не знала, что тот, кто искал её, уже идёт по следу.

Глава 50

В этот раз в гости к Глебу напросился Петро. Парня изрядно заинтересовало кузнечное дело. Для Ареты тоже нашёлся повод: Маруся, старшая дочка Глеба, позвала ведьму, чтобы та осмотрела спасённого от пристреленной мамки волчонка. Отказать было неудобно, и Арета пошла.

Тринадцатилетняя Маруся, девица кровь с молоком, была выше ведьмы на полголовы. Крупная, круглолицая, по-деревенски статная. И не факт, что она не подрастёт ещё. Сказались отцовы гены: сходство не только на лице, но и в росте и тёмно-русом цвете волос.

Однако на гостью Маруся смотрела с благоговением и явным желанием подружиться.

Младшая, Настасья, восьми лет от роду, на голову переросла своего ровесника Петро. Здесь тоже жирно отметились гены Глеба.

Сразу видно: его дочурки.

Настасья, обладательница боевого характера, тут же утащила Петро в противоположную от кузницы сторону — в зверинец.

Туда же свернули и Арета с Марусей и Глебом.

В «добром домике», пристроенном к основной избе, по одной стене от пола до потолка стояли кроличьи клетки, у второй стены — два мини-вольера, третья стена — большой шкаф с полками, где хранились крупы, сушёные овощи, яблоки и прочие сухие корма. Под потолком висели три пустующие сейчас птичьи клетки, а у окна стояла лавочка и небольшой столик.

Нехитрое уютное пространство пахло сеном и зверьём. Из клеток выглядывали кролики, в вольерах бекали козы. А на лежанке в углу скулил и трясся то ли от страха, то ли от болезни крохотный щенок. Если не приглядываться, то и не отличишь от собаки.

— Мы молочком его поили, но он почти не пьёт, всё срыгивает обратно, — пожаловалась Маруся, взяв малыша на руки. — Остальные щенки уже умерли, когда его нашли. Да и этому совсем плохо…

На поглаживания за ушком серо-чёрный комочек не реагировал.

— Можно мне? — попросила Арета.

Как только щенок попал в руки к ведьме, в него тут же полилась энергия. Дрожать он перестал сразу, покрасневшая воспалённая лысина вокруг попки побелела и в несколько мгновений обросла шерстью. Однако скулить малыш не прекратил. Видимо, был ещё голодный.

— Есть молоко? Желательно бутылочку с соской.

Арете сунули в руки уже готовую бутылку с козьим молоком, и волчонок охотно присосался к ней.

— Чудеса! — подпрыгнула от радости Маруся, а Петро и Настасья повторили за ней.

— Теперь он здоров. Правда, неизвестно, как его потом выпускать в дикую природу, — сказала Арета. — Он ведь не собака.

— А что, его нельзя будет оставить у нас? — приуныла Настасья.

Арета покачала головой:

— Волк — дикий зверь. В нём сильны охотничьи инстинкты. Он может быть опасен для людей. В деревне его не потерпят.

— Забава правильно говорит. Лучше не приучать его к рукам. Его место в лесу.

— Но он же ещё совсем маленький! — в глазах у Настасьи заблестели слёзы.

— Пока маленький, пускай поживёт у нас, но потом его придётся отпустить. Такова жизнь, моя хорошая, — здоровенная лапища кузнеца ласково погладила дочуркину голову.

Стоило Арете отдать щенка, как тот заплакал. Душераздирающе, отчаянно скребя лапками в сторону ведьмы. А как только его вернули ей, тут же замолк и уснул в тёплых ладонях.

— Не хочет он у нас оставаться, — вздохнула Маруся. — Может, вы его себе заберёте? А мы помогать будем…

Ведьма тоже вздохнула, посмотрела на крохотное, легко поместившееся в ладонях существо, и согласилась. Волчонку понравилась её магия. Может, он напитается, вырастет и сам убежит в лес?

Дети, обрадовавшись за щенка, мгновенно забыли о взрослых.

— Забава, можно поговорить с тобой? — спросил Глеб.

— Можно, — прижимая к себе волчонка, ответила ведьма.

— Прогуляемся тогда. У нас за хатой сад есть вишнёвый да яблоневый, — Глеб пыхтел себе в бороду от волнения. — Ты извини, давно я с женщинами не разговаривал, — признался, поняв, что путается в словах. — Вокруг да около ходить не стану. Понравилась ты мне. Добрая, детей любишь, животных… Да и дар жизни у тебя — такой дурному человеку не достанется.

«Эх, Глеб, как же ты ошибаешься», — мысленно возразила она.

Дар жизни есть у Ричарда, достался ему от отца, а тот, судя по рассказам, был далеко