Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь же Ричард знал это наверняка. И мысленно благодарил Кэссиди за то, что она освободила его из плена. Вновь научила дышать, бороться и ненавидеть. И – любить.
Жаль только, что он никогда ей в этом не признается. Ричард хладнокровно размышлял об этом, продолжая гнать машину в предрассветном тумане. А ведь в первое время он собирался уверить ее в своей любви, и все лишь для того, чтобы привязать Кэссиди к себе телом и душой до гробовой доски.
Правда же, черт бы ее побрал, состояла в том, что Ричард и в самом деле любил эту женщину. И именно поэтому, как это ни парадоксально, и не мог ей в этом признаться. Не хотел, не мог привязывать Кэссиди к мертвецу. Пусть любит его детей и заботится о них без тяжкого эмоционального груза за плечами. Тогда и горе уляжется, и раны затянутся куда быстрее.
Кэссиди беспокойно заворочалась во сне. До чего Ричарду хотелось посмотреть на нее летом, когда ее хорошенький носик будет усыпан веснушками. Он мечтал полюбоваться на нее в купальнике, увидеть, как солнечные лучи ласкают ее прекрасное тело, которое самой Кэссиди казалось почему-то нескладным и некрасивым. Увы, мечты его так и останутся мечтами. Никогда ему не суждено овладеть ею посреди поля, поросшего цветущими маргаритками. Грязь, кромешная тьма и дождь – вот где они любили друг друга. А теперь еще и ледяной ветер, мокрый снег и вечная ночь.
Поля маргариток предназначены для других влюбленных. Для Кэссиди и другого мужчины. Не для него.
Пальцы Ричарда судорожно сжали руль; он ехал слишком быстро по предательски скользкой дороге. Ричард нажал на педаль тормоза. Нужно отпустить Кэссиди. И чем быстрее, тем лучше.
– Черт побери!
Кэссиди встрепенулась и, открыв заспанные глаза, недоуменно посмотрела на него; чувствовалось, что она не понимает, где находится. Вдоль дороги по обе стороны выстроились мотели, и Ричард отчаянно боролся с искушением остановить машину, завести Кэссиди в один из этих домиков и просто полежать с ней рядом, сжимая в объятиях. Хотя бы часок-другой. Неужели он не заслужил этого?
– Что случилось? – пробормотала Кэссиди.
– Дорога закрыта.
– В каком смысле? – нахмурилась она.
– Движение в сторону Смаглер-Нотч перекрыто. Зимой она обычно занесена снегом, но к весне ее открывают. Должно быть, сейчас опять закрыли из-за снегопада.
У Кэссиди вытянулось лицо.
– Ну и что нам теперь делать? – ужаснулась она.
– Двинем вверх по снегу без зимних покрышек, – сказал Ричард, ожидая, что Кэссиди начнет протестовать.
Но она возражать не стала. Только уселась поудобнее.
Ричард крутанул руль чересчур резко, и «Шевроле», съехав на обочину, проскользил несколько ярдов по обледенелому полотну, прежде чем остановился. Кэссиди повернула голову и посмотрела на Ричарда. В предрассветной мгле лицо ее казалось сосредоточенным и спокойным. Ричарда так и подмывало нарушить это спокойствие. Ему хотелось схватить Кэссиди за плечи, встряхнуть, накричать на нее, даже…
И тут он заметил синяк. Справа под подбородком. Багрово-лиловый, настоящее произведение искусства. А ведь у него совсем из головы вылетело… Господи! Ричард, цепенея от стыда, уставился на зловещую отметину. Никогда в жизни он еще не поднимал руку на женщину. Даже на Диану, несмотря на все зло, что она ему причинила.
– Что случилось? – недоуменно спросила Кэссиди. – Куда ты уставился?
Не в силах сдержаться, Ричард протянул руку и осторожно прикоснулся к синяку. Кэссиди поморщилась.
– Ой, я и забыла, – выдавила она и отвернулась.
Но Ричард не отступился. Он был готов оторвать себе руку, которой ударил эту женщину. Любимую женщину.
– Тебя часто били? – спросил он.
– Только в детстве, – тихо ответила Кэссиди, не поворачиваясь.
– Именно били? – уточнил любознательный Ричард. – Или просто шлепали?
– Били.
И вновь в нем закипела бешеная ярость. Черная, как ночь. К тому, кто посмел бить беспомощную малютку. И еще к самому себе.
– Кто тебя бил? Шон?
– Тот, кто без конца пьянствовал, – ответила Кэссиди. – У тебя такого оправдания нет.
– У меня вообще нет оправдания.
К изумлению Ричарда, Кэссиди хотя и едва заметно, но улыбнулась.
– Да, это верно, – кивнула она. – Но чего мы ждем?
– Я могу оставить тебя в мотеле, – предложил Ричард. – Ты подождешь там…
– Нет. И не надейся, что избавишься от меня. Я вцепилась в тебя намертво. Как банный лист. Как неотвязный ночной кошмар.
Ричард пристально посмотрел на нее. Подметил все: бледные, но решительно поджатые губы, опечаленные глаза.
– Эти кошмары будут преследовать меня в аду, – сухо промолвил он.
– Ну и пожалуйста.
Баррикада, перегораживающая въезд на горную дорогу, оказалась не слишком внушительной – всего несколько пар козел для пилки дров с укрепленными сверху фонарями.
Ричард остановил машину перед препятствием и, выключив зажигание, начал было выбираться наружу, но Кэссиди его опередила. Выскочив из «Шевроле», она пробралась, увязая по щиколотку в хлюпающем под ногами снегу, и оттащила козлы в сторону. Ричард проехал вперед и притормозил, дожидаясь ее. Прищурившись, он вгляделся в медленно светлеющее небо. Сверху сыпало нечто среднее между дождем и снегом, однако полотно дороги обледенело не полностью и хоть какое-то сцепление покрышкам обеспечивало. Кэссиди влезла в машину, и Ричард медленно покатил вверх по скользкой извилистой дороге.
После очередного крутого поворота «Шевроле» занесло, и неуправляемый автомобиль заскользил в кювет, съехал в него и опрокинулся на бок. Ричард выключил мотор и пристально посмотрел на Кэссиди.
– Ты одета не по сезону. Нельзя в таком виде лазить по скалам, – заметил он.
– Посмотри на себя, во что ты одет, – огрызнулась Кэссиди. Она уже выбралась из машины и стояла рядом, с вызовом глядя на него. Прекрасная рыжеволосая валькирия, воинственная амазонка, готовая очертя голову ринуться в самую сечу. Что ж, возможно, этого запала ей и хватит, чтобы выдержать последнее и самое тяжелое испытание, уготованное судьбой.
Ричард вылез из автомобиля на дорогу. На ногах у него тоже были кроссовки – не самая подходящая обувь, чтобы карабкаться по обледенелому склону, но выбирать не приходилось.
Мокрый снег уже припорошил волосы, лицо и свитер Кэссиди. Она заморгала, смахивая снежинки, и Ричарду остро захотелось поцеловать ее.
– Пойдем, – сказал он холодным тоном и устремился вверх по дороге.
Кэссиди, стиснув зубы, последовала за ним. Она держалась стоически, не отставала ни на шаг и не жаловалась. А ведь ноги ее наверняка промокли и заледенели. Ричард знал это, потому что точно такая же участь постигла и его. Краешком глаза он видел, с каким трудом Кэссиди поспевает за ним, но шага не замедлял. Просто не мог себе этого позволить. Времени и так уже ушло слишком много.