— А иначе никак? Может…

— Никак… Только Инь и Янь вращаются в круге жизни. Только пара может пройти сквозь пространство и время.

— К тому же у меня тут жена… — вздохнул Киоси. — Дети…

— И ты ничего не сказал? — захлопал я глазами, чувствуя себя последним дураком.

— А чего говорить? Ежли бы помер, то вам меньше жабот. А так… — Киоси махнул рукой.

— Чего это у тебя в руках? — спросил Норобу, кивая на сверток, который передал Гоэмон.

— Последний подарок от великого ниндзя, — хмыкнул я в ответ.

— Ну что же, теперь я простил Гоэмона, — кивнул Норобу. — И не зря я ему сказал про хвост Ямато-но Ороти… Он и в самом деле великий ниндзя. Не без косяков, но кто из нас святой?

Норобу развернул тряпку и на свет показалась знакомая вещица. Желто-коричневый жезл, на одном конце которого виднелась оскаленная пасть тигра.

— Так это он? — кивнул я на жезл. — Тот самый Свиток Тигра?

— Да, и теперь он должен сработать в другую сторону. Киоси, поможешь? Ты же помнишь заклинание?

— Да, женжей, я помню, — кивнул Киоси.

— Тогда это… давай прощаться, — сказал Норобу и поклонился Киоси. — Ты доставлял нам много неприятностей и проблем, но… Я любил тебя как сына. Прощай и всегда вспоминай меня, мелкий звездюк…

— Прощай, женжей, я никогда тебя не жабуду, — проговорил в ответ Киоси.

— Киоси Аяда, ты был мне как брат, — я взял его руку в свои ладони. — Непоседливый и забавный младший братишка. У меня много слов, но они не отразят в должной мере все чувства и эмоции. Я буду скучать по тебе, младший брат…

— Я тоже буду жкучать, жтарший брат, — ответил Киоси. — Не вжпоминай плохое — помни только хорошее.

— Вам пора. Уже первые самураи забрались на дракона, — сказала Аматэрасу, поглядывающая по сторонам. — И это… Мне понравились ваши действия с оммёдо. Так элегантно и эффективно… Пожалуй, я уговорю своих оммёдзи перейти с листочков на мудры. Да, так будет проще…

— А я? — подал голос Такаюки. — А как же я?

— А что ты? Ты будь достойным мужчиной! — встряхнул его за плечи Норобу. — Знаешь что… Я назначаю тебя своим преемником, оябуном нового клана якудза! Вот… — Норобу отдал ему кусаригаму. — Будь достоин этого оружия и всегда помогай бедным людям, как это делал Гоэмон. Пусть ты не самурай, но ты в первую очередь человек! А это звучит гордо!

— Я не посрамлю тебя, учитель, — сказал Такаюки. — Уже второй раз за это время я теряю господина.

Я видел, как его губы чуть подрагивали, но он держался и не позволял предательской влаге покинуть глаза. Он отошел чуть в сторону и глубоко вздохнул.

— Ты сам себе господин. И не позволяй никому думать иначе! — я поклонился Такаюки, а он ответил таким же глубоким поклоном.

— Ой, сколько пафоса, — хмыкнул Нурарихён. — Как будто только люди могут быть справедливыми и гордыми.

— Прости, властитель ёкаев! — поклонился ему Норобу. — Мы безмерно благодарны тебе за помощь. И тебе, блистательная богиня Аматэрасу, за вдохновение и доблесть, что ты дарила воинам, идущим на смерть. Вы это… присмотрите за этими двумя?

Нурарихён и Аматэрасу переглянулись.

— Обязательно присмотрим, — кивнули они в ответ. — А сейчас… Киоси, начинай!

— Томодачи ни мотодде кудажай! — проурчал Киоси…

Это были последние слова перед тем, как нас накрыло золотой вспышкой. Ослепительный свет накрыл площадку. Он резанул по глазам и по нервам. Крик сокола вспорол тишину, а в следующую секунду всё пропало…

* * *

— А куда они все подевались? — спросил Такаюки, когда смог проморгаться.

Он только что слышал три разных голоса, которые напевали непонятные слова, а теперь перед ним лежал только Киоси. Чуть вдали тлела куча, недавно бывшая могущественным властелином Дзигоку. Рядом лежало тело мертвого Гоэмона.

— Они отправилижь домой, — ответил Киоси. — У них ещё дела…

— Да? А я думал до последнего, что вы меня разыгрываете. А тут… Вот оно как…

Киоси посмотрел на озадаченное лицо Такаюки и не смог удержаться от хохота.

— Мы? Ради рожыгрыша тебя вжё это жатеяли? Аха… Аха… Аха-ха-ха…

Хоть смеяться было и больно, но остановиться он не смог. Даже когда подбежали самураи из армии сёгуна и уставились на них, то Киоси не мог перестать смеяться.

— Вы кто такие? Что тут произошло? — спросил один из генералов, остановившийся перед Киоси.

— Ха-ха-ха! Ох… Я юджин (друг) ха-ха… Такаги-куна, — неразборчиво простонал сквозь смех и слезы Киоси.

Даже в такой серьезной ситуации, он не мог справиться с разбиравшим его смехом.

— Как? Дзун Танагачи? — переспросил генерал Масао. — Странное имя.

— Аха… Аха… ха-ха-ха… Ох… Да, пужть будет Джун Танагачи, — с трудом прохрипел смеющийся Киоси. — Это да…

— А кто ты? — обратился генерал Масао к стоявшему и хлопающему глазами Такаюки. — Кто ты, так храбро сражавшийся ронин? Вот уж не думал, что кусаригамой можно владеть с таким совершенством…

Такаюки посмотрел на кусаригаму в своих руках, на смеющегося Киоси, после тоже улыбнулся:

— А я… А меня называйте Норобу. И без фамилии. Я дал обет, что не буду носить фамилию, пока на Земле творится несправедливость!

* * *

В двадцати километрах от появления Ямато-но Ороти на поле боя шесть человек собрались в небольшой пещере. Вход в пещеру скрывали густые заросли плюща. Со стороны никто и не догадается, что в глухой скале есть такое скрытое прибежище.

Если бы рядом с этой шестеркой оказалась императрица со своей охраной, то она немедленно отдала бы приказ убить этих людей, заманивших её сопровождение в ловушку с гаки и касей. Но императрицы рядом не было, поэтому они спокойно сидели перед небольшим костерком. Четверо мужчин и две женщины.

— А я говорю, что эта мазь спасла жизнь двум людям, — наставительно проговорил старший из отряда ниндзя. — И эта мазь обладает поистине уникальными свойствами…

— Какими же? — спросила одна из женщин.

— Я скрывался под землей, когда кася напала на тех странных людей. И когда старший