ничем незащищённая плоть. Алебастровая шея пленника изящно выгибалась, и почему-то при виде такой картины Сэлю пришли в голову слова Данаарна, которые мужчина сказал наследнику давным-давно: «если я отвернуть от тебя, то ты первым вонзишь мне нож в спину». Разве подобные опасения — и есть залог доверия?

— Что будет, когда я сниму гривну? — тихо изрёк Сэль.

Он уже успешно привинтил цилиндр на предназначенное место и начал прикреплять к изделию маленькие, скрытые крючки.

— Мигом вернётся Ваше колдовское могущество и Вы, наконец, сумеете покинуть дворец?

— Не думаю. Я задержался в гостях, Ваше Высочество, по нескольким причинам, — так же тихо говорил Данаарн, пристально следя за тем, что делает принц.

С «ключом» гривна превратилась в цельное кольцо и Сэль разъединил украшение с противоположного конца, а Эр продолжал шептать:

— Во-первых, я, конечно же, прям жажду заполучить Солнечную иглу Виликарты, аж мочи нет. Во-вторых, у демонов-оборотней, помимо очевидных преимуществ, имеются и недостатки. Например, мы испытываем довольно обременительную привязанность к местам, в которых появились в Ассалготе, и пока что я не могу так просто взять и преодолеть это мрачное притяжение родины и покинуть Элисир-Расар. Так что, Вам не о чем переживать, наследник. И…

Левая и правая части гривны покорности, после нескольких неуклюжих попыток Сэля, зашли на цилиндр, а потом одна сторона проскользнула на вторую. Образовался разъём, через который можно было протиснуть шею взрослого мужчины, и принц снял ошейник с Данаарна.

— …последняя причина в списке: мне по нраву компания Его Высочества. Так что, может ты перестанешь играть со мной в молчанку и поведаешь уже, что приключилось с твоим глазом?

Данаарн, всё-таки, уловил нечто необычное и окрыляющее. Он будто провёл долгое время в душном и жарком помещении, а потом его внезапно выпустили на вольные просторы, где вовсю орудовали прохладные западные и северные ветры, где солнце сияло высоко в небесах, и где царила тишь да гладь. Маг глубоко вздохнул, вбирая ноздрями свежие потоки воздуха. Он словно вкусил запретный плод, такой неуловимый и эфемерный, но и такой вещественный сейчас. Свобода — это вдохновенно, и Эр явственно почувствовал это.

Бессмертный, потирая рукой пострадавшую шею, громко и отчётливо объявил немного изменившимся голосом:

— Или хочешь, чтобы я выяснил всё сам?

Принц присел на соседний с Данаарном стул.

— То слишком пресная история, Аман-Тар, как она развеет Вашу скуку? Однако, прошу Вас, не нужно вредить моей матушке.

— Меня уже тошнит от твоего добродушия и твоей сердечности. Какое же это бремя, когда приходится тащить с собой заботы и чувства посторонних?

— Тащить? Я вроде бы не собираюсь никуда уезжать, я здесь живу, — улыбнулся принц, пристыженными глазами вперившись в стену. — Во всяком случае, у меня бывали ситуации и похуже…

— Об этом тоже желаю знать подробней, — сурово и непреклонно выдал маг.

Теперь Эр всей кожей ощущал, как рядом с ним струится рассеянный майн, доступный для колдовства. Но помимо майна в воздухе витали крошечные, распылённые частички зиртана — затвердевшего либбо, — чего раньше Эйман не замечал по вине пал-силбани, подавляющего волшебные способности. Ох, получается, что Элисир-Расар — воистину чародейские края, недаром ими должен править великий маг.

— Нет, не могу сказать, это… слишком унизительно и позорно, — проворчал уязвлённый принц.

— Вообще-то, ты не обязан говорить словами. Теперь ты можешь просто показать.

Эр протянул юноше руку и глаза волшебника сверкнули чистым золотом. Сэль без лишних раздумий принял приглашение, однако наследник даже не подозревал, во что ввязывался. Демон-оборотень длинными и стройными пальцами обвил запястье Его Высочества, и принцу ничего не оставалось, кроме как проделать то же самое в ответ. Тут же обоих затянуло в круговорот воспоминаний, из которых Сэлю пришлось выбрать одно весьма неприятное.

Принцу снова было пятнадцать лет, и он снова стоял напротив дверей в опочивальни Зархеля, куда его вызвали на очную ставку в наказание за непослушание и непокорность. В то время Его Высочество проявлял чрезмерную непреклонность характера, сносил все побои, оскорбления и выговоры матушки с безучастным лицом, из-за чего Зармалессию и Главного советника разбила страшная тревога.

— Входите, — раздался искажённый голос Зархеля из глубин его покоев.

Его Высочество толком не помнил, как миновал прихожую и коридоры, и как очутился в кабинете Его Светлости, тогда выкрашенный в зелёный, задрапированный сине-изумрудными тканями и усыпанный золотой лепниной. Это сейчас владения Зархеля преобразились, вылиняв в красно-медные, коричневые и бордовые тона, но год назад они были совсем другими.

— Кто явился ко мне в кабинет! — возбуждённо воскликнул Зархель. — Только взгляните на этот очаровательный облик!

Советник, облачённый в просторную и разлетающуюся мантию из тонкой шелковистой материи, подскочил и выпорхнул из-за стола, будто какая-то гигантская демоническая бабочка. У принца даже сердце съёжилось, и он робко замер возле открытой двери. И хоть Зархель направлялся на встречу Его Высочеству, его слова предназначались двум развратным женщинам в искрящихся одеждах, что развалились на кушетке у занавешенного окна. Сквозь шторы из плотного бледно-зелёного бархата просачивалось немного дневного света, поэтому Сэль хорошо видел праздный интерес на лицах этих женщин — определённо, ярких звёзд самого роскошного великосветского борделя Исар-Динн. Одна из них, дама с целой копной слегка вьющихся тёмно-каштановых волос, была нынешней фавориткой Зархеля, которая знала, как усладить сложные вкусы своего господина и порадовать его во всём: начиная с плотских утех и заканчивая беседой.

— Молва правдива! — горделиво провозгласила любимица Зархеля. — Его Высочество воистину прекрасней всех!

Помимо шикарной вьющейся гривы, аккуратно собранной в нарочито «небрежную» причёску, у чаровницы имелась на редкость тонкая талия и одна крошечная, но пикантная деталь — чёрная родинка под правым нижним веком. Её поклонники души не чаяли в этой метке красоты, и Зархель здесь не составлял исключения, он тоже обожал мушку своей сердечной госпожи.

Сэля наповал сразило непонимание. Принц представить не мог, для чего Главный советник послал за ним, если сам развлекался с барышнями, был толком не одет и не готов к приёмам. Но всё быстро встало на места, ведь Зархель, стоило ему только добраться до приглашённого, сразу мёртвой хваткой вцепился ему в горло, приподнял вверх единственной рукой и пригвоздил юношу к входной двери. Глаза принца расширились от ужаса, он начал задыхаться, а потому судорожно вонзал напряжённые пальцы в запястья и предплечья Зархеля и глотал воздух разинутым ртом, болтая ступнями над плитами пола.

— Что ты мнишь о себе, ничтожный мальчишка? — хриплым голосом зашептал советник на ушко пленнику. — Ты хоть знаешь, как подставляешь мать своим неповиновением? Она ради твоего благополучия на такие жертвы идёт, а ты, неблагодарный, чем ей