Я хочу знать, что случилось, почему она вдруг решила сделать это сегодня. Но я боюсь ответа. Все всегда было дерьмом, но еще больше дерьма стало после смерти Джейкоба.

Она планировала это все время? Это должен был быть план, поскольку она могла увидеть отца и поговорить с ним только на благотворительном вечере. Если только она не позвонила ему.

Боже, мне нужно еще выпить.

Я иду к бару с напитками, беру стакан с маленькой полки и бросаю туда немного льда из мини-холодильника. Я наливаю себе скотч и выпиваю его, как только поворачиваю его в стакане и охлаждаю.

Раздается стук в дверь. Входит Доминик. У него снова тот взгляд. Я прикусываю внутреннюю часть губы, когда вижу, что он несет еще один конверт.

— Что теперь? Что еще? — спрашиваю я.

— Я нашел еще бумаги. Алмазы предназначены для Круга как группы. Риккардо планирует отдать Теням сорок процентов богатства, которое он получит от ресурсов Синдиката. Но именно так он изначально заманил Влада.

— Что это такое?

— Просто взгляни, Массимо, — он подходит ко мне и протягивает конверт.

Я ставлю стакан и открываю его. Мне надоело открывать конверты с плохими новостями. Но эта — мать плохих новостей. Я смотрю на первую страницу, и мое сердце останавливается, когда я читаю первые несколько строк. Кусочки гребаной головоломки складываются воедино. Теперь я точно знаю, почему гребаный Влад подумал, что я что-то у него украл. В ярости я оглядываюсь на Доминика.

— Где ты это взял? — хрипло говорю я.

— Массимо, ты меня знаешь, — отвечает он. — Это просто еще один кусочек пазла, который встает на место. Думаю, теперь мы знаем, что задумал Риккардо и как он уговорил Влада помочь ему. У этого мужчины влечение к молодым женщинам с каштановыми волосами и карими глазами. У Риккардо тоже были планы на Эмелию. Большие планы.

У меня пересыхает во рту.

— Блядь, — шиплю я и прохожу мимо него.

Пришло время увидеть Эмелию и показать ей, какой дьявол ее отец.

Глава тридцать пятая

Эмелия

Я ждала Массимо. Прошло несколько часов. Доктор ушел некоторое время назад, поэтому я ожидала, что он придет и вынесет свое наказание.

Мой разум подсказывал мне, что он это сделает, но потом я вспомнила, как он спас меня.

Он вернул меня из мертвых. Я услышала его.

Я помню мужчину, который плакал, обнимая меня. Его сердце билось так близко к моему уху, говоря о любви.

Потом мы вернулись сюда, и я как будто вошла в Зону Сумерек. Все казалось абстрактным и сюрреалистичным. Вокруг меня что-то происходило, и я не совсем понимаю, что именно.

В чем я уверена, так это в том, что Массимо в ярости. Я просто не знаю, куда он направил свою ярость. Он бы знал, что Кэндис или Присцилла рассказали мне о лодке, и поскольку я видела Присциллу дважды за последние несколько часов, но никаких признаков Кэндис, я склонна полагать, что он знает, что это была она. Я просто молюсь, чтобы он ничего с ней не сделал.

Я была здесь, сходила с ума от беспокойства, мои мысли были повсюду. Я даже не думала о том, что я жива. Я жива, но план пошел к черту. Папа послал тех людей, чтобы поймать меня. Они стреляли в Массимо и его братьев. Люди погибли. Я никогда не ожидала, что это произойдет. Я уверена, что папа уже знает, что мы потерпели неудачу.

Я узнала одного парня. Его звали Влад. Я встретила его на благотворительном балу. Папа представил его как инвестора.

Дверь распахивается, и я от страха подпрыгиваю, спрыгивая с кровати.

Массимо стоит передо мной, как буйный сумасшедший, глаза красные, лицо в пятнах. Ярость и страх на всем его лице.

Я никогда не видела его испуганным, пока сегодня он не обнял меня. Это хуже.

— Расскажи мне, что случилось. Расскажи мне все. И не смей мне лгать. — Он поднимает правую руку и сжимает ее в кулак. В левой руке у него конверт. — Пропусти часть о Кэндис. Я знаю эту часть. Она уже мне все рассказала.

Меня начинает трясти.

— Говори, Эмелия, расскажи мне, что случилось! — требует он. — У нас все было хорошо, а потом ты вдруг решила сделать это сегодня?

— Я видела тебя с Габриэллой. Она сидела у тебя на коленях в гостиной. Голая.

— Я ничего с ней не делал.

— Ты ее также не оттолкнул. А как насчет вчерашней ночи? Где ты был? Я видела сообщение, которое она тебе послала, в котором говорилось, чтобы ты пошел к ней, и ты пошел.

— Черт, Эмелия, черт возьми. Я думаю, я доказал тебе не раз, что буду говорить тебе только правду. Я не видел ее до сегодняшнего дня. Я бы никогда не изменил тебе. — Его взгляд цепляется за мой, и он стискивает зубы. — Я выгнал ее и убедился, что она знает, что никогда больше не попытается сделать со мной ничего подобного.

— Извини. Я не знала, что и думать… — выдавливаю я из себя, но его взгляд все еще полон ярости.

— Скажи мне, какое отношение к этому имеет твой отец. Ты ему звонила.

— На сборе средств он сказал, что пытается вернуть меня и что я не должна доверять тебе. Он сказал, что ты никогда меня не полюбишь. А потом я увидела тебя сегодня с Габриэллой. Я подумала, что он прав.

Он проводит рукой по волосам и встряхивает их.

— Ну, Эмелия, пришло время мне показать, кто твой отец на самом деле. Я скажу тебе, кто этот человек, которого ты называешь отцом.

Я напрягаюсь, мое тело настолько напряжено, что я не могу дышать.

— Когда мне было десять, твой отец ворвался в наш дом со своими людьми и выбросил нас на улицу. Без предупреждения, без шанса собрать даже чертову сумку. Доминику было шесть, он почти младенец. Пока он цеплялся за маму, я смотрел, как твой отец отдавал приказы, уничтожить все внутри и выгнать нас, включая всех, кто на нас работал. Мой отец разорился в одну ночь. Твой отец забрал все, настроил против нас тех, кто мог помочь, и запугал остальных. Он ясно дал понять, помощь нам будет стоить жизни — им и их семьям. Вот кто твой отец.

Он сжимает кулак, а его голос становится жестче, как у человека, которого я больше не узнаю.

— Папа говорил, что делал вещи, за которые стыдно, но это… это