любого из вас. Вы должны спасти его. Я просто… возьмите меня с собой.

Это было немедленно отвергнуто всеми.

— Это слишком опасно, — сказал ей Рон с горечью в голосе. Он редко говорил таким тоном с Лариссой; он был нежен с ней так, как не был нежен ни с кем другим, но это его разозлило.

— Если Мэдди идет, мы идем, — упрямо сказала Илия, наконец оторвавшись от Кэлена, чтобы перевести дух.

Аксель, который все еще что-то подсчитывал в своем блокноте, поднял голову.

— Мэдди — одна из нас. Часть этого мира. Она также как-то связана с Ашером. Это ее дело, но вы двое, вы будете обузой.

Илия обиделась, хотя Аксель просто констатировал факты, как он их видит.

— Я никогда ни для кого не была гребаной обузой, Аксель, — огрызнулась она; ее гнев вызвал шок на его лице. — Ни для одного человека, ни для супа. Так что тебе лучше сменить тему разговора прямо сейчас.

Аксель, может, и был крутым Атлантом-гением ростом более шести футов, но под гневом Илии он выглядел как ребенок, которого отчитала мать.

— Прости, мне очень жаль. Я не это имел в виду. Просто ты — не Атлант. Возможно, нам придется плавать на глубине, и наши тела могут приспособиться, но твое, помимо всего прочего, не может. Я знаю, что ты очень сильный и хорошо обученный боец. И твоя атакующая магия не имеет себе равных. Но сейчас совсем другое стечение обстоятельств.

Илия была очень хороша в своем деле. Именно по этой причине ей поручили выслеживать и возвращать потерянных супов. Она почти всегда была полезной. Если бы не вода, она будет именно такой, как сказал Аксель: обузой.

На ее высоких скулах вспыхнул румянец, и Кэлен, должно быть, заметил признаки надвигающегося взрыва, потому что начал нежно поглаживать ее по спине — одна из тех вещей, которые подсказали мне, что между ними было нечто большее, чем просто секс. Ему было не все равно.

— Как долго вас не будет? — спросила она, стараясь говорить спокойно.

— Самолет вылетает через два часа, — сказал Джесси, возвращаясь в комнату. — Я отправил им сообщение. Но я понятия не имею, как долго нас не будет.

У нас буквально не было возможности узнать об этом. Мы можем найти Ашера через пять часов, а можем и через пять дней.

Она долго смотрела на меня, затем покачала головой.

— Мне это совсем не нравится. Но я понимаю, что это дело Атлантиды, и я не смогу быть вам полезной.

Ларисса всхлипнула, наклонившись вперед. Я обняла их обеих.

— Люблю вас, крошки, — сказала я.

Илия зарычала, крепче прижимая меня к себе.

— Не начинай эту чушь. С тобой все будет в порядке. Ты сильнее, чем думаешь. Ты сможешь это сделать.

Ларисса всхлипнула громче.

— Я так боюсь за вас всех. Ты идешь навстречу опасности, о которой ничего не знаешь, и я боюсь, что потеряю кого-нибудь. Теперь вы для меня как семья.

Вампиры могут быть очень холодны с кем угодно, кроме своих ближайших родственников, особенно если они пережили травму, подобную той, которую пережила Ларисса, потеряв мать. Она годами замыкалась в себе — до этого года, когда все изменилось. И теперь мы направлялись прямиком к той опасности, из которой супы не возвращаются.

Я понимала ее слезы.

Мы долго обнимались, а потом Илия и Ларисса взяли себя в руки и отправились отвлекать Главу Джонса, чтобы он нас не задерживал.

— 35-

Самолет Ашера оказался совсем не таким, как я ожидала. Он был роскошным: толстый плюшевый ковер, фурнитура с золотой инкрустацией, эмблемы «Локк Индастриз» на стеновых панелях и огромные капитанские кресла, сделанные из кожи, такой мягкой и маслянистой, что я была почти уверена, что это магия. И самое приятное: у него был специально разработанный двигатель и электронная панель, которые были защищены от нашей энергии, так что мы надеялись, что он не упадет с неба.

Когда мы все пристегнулись и были готовы к вылету, пилот объявил, что мы вот-вот вырулим на взлетно-посадочную полосу. Нервы не выдержали. Полеты всегда казались мне чем-то чуждым, будто нам никогда не суждено было парить в облаках. Осознание того, что я обладаю сверхъестественными способностями, не изменило этого ощущения. Во всяком случае, я была более чем уверена, что Атланты не должны летать. Мы были созданы, чтобы плавать.

Джесси, который был ближе всех ко мне, потянулся, чтобы взять меня за руку. Я вцепилась в него с почти постыдной силой, но, похоже, его это не беспокоило. При первом взлете меня слегка отбросило назад в кресле, и заложило уши, когда мы поднялись в воздух, но еще через пять минут или около того мой страх прошел, и я была больше очарована облаками за окном.

— Невероятно, — выдохнула я, прижимая ладонь к стеклу, будто могла протянуть руку и провести по пушистости.

— Мне нравятся все твои первые открытия, — сказал Аксель, бросив на меня странный взгляд. — Ты — лучшее, что случалось с нами пятью. Нам нужно было… — Я, затаив дыхание, ждала, что он скажет. — Ты, — закончил он. — Ты была нужна нам в нашей жизни.

— Это правда, — добавил Кэлен из кресла позади Джесси.

— Да, — вмешался Джесси.

Рон ничего не сказал, но одарил меня своей разновидностью улыбки, и мое сердце затрепетало в этот сладостный момент. Никто никогда раньше не говорил мне ничего подобного. Я никогда не была нужна или желанна. Я всегда была никем.

— Спасибо, — прошептала я, протягивая руку, чтобы сжать руку Акселя, а затем Джесси. Джесси был моей опорой последние несколько месяцев, пока мы искали библиотеку, а я разбиралась со своими способностями и школой, мы оба скучали по Ашеру с отчаянием, граничащим с одержимостью. Я не была уверена, что справилась бы с этим без него.

Без них всех.

Должно быть, в какой-то момент я задремала и проснулась, когда мы заходили на посадку. Аксель все еще следил за нами, чтобы убедиться, что мы на правильном пути.

— Как это работает? — спросила я, наблюдая, как он заполняет страницу символами, цифрами и небольшими графиками.

— Я сопоставляю твою энергию со своей, — тихо сказал он, сосредоточенно наморщив лоб. Он уделял мне лишь половину своего внимания. — Затем я получаю координаты, когда подключаюсь к заклинанию.

Меня переполняло удивление от того, какие возможности может дать магия.

— Каждый может так делать?

Кэлен фыркнул.

— Нет. Это продвинутая магия, с которой Акселю не стоит играть. Но он никогда не был силен в ожидании своего возраста, чтобы развить