по утрам, вдыхая свежий осенний воздух, пока люди спешат по делам. А здесь мы останавливаемся, чтобы покормить рыжих белочек. Мне так не терпится показать ему этот удивительный мир.

Поддавшись витающей в воздухе меланхолии, не замечаю как мы оказываемся рядом с домом, в котором я провела столько теплых вечеров в компании близких друзей. Теперь все совсем по-другому.

Моника не желает меня знать, а Мэтт страдает от чувств, которым суждено остаться без ответа. Когда же все пошло не так? До последнего оттягиваю момент, когда придется окончательно закрыть эту главу своей жизни.

Мэтт в больнице упоминал о недолгом отпуске, так что не сильно удивляюсь, заметив его машину, припаркованную неподалеку. Сперва хочу открыть дверь в квартиру собственным ключом, но чувствую, что это будет не совсем правильно. Уже какое-то время я не считаю это место своим домом.

Стучусь в дверь и после недолгого ожидания, на пороге появляется полностью собранный куда-то Мэтт. Он выглядит сбитым с толку.

— Элли? Почему ты здесь, а не в больнице? Что-то случилось?

Чувствую легкий укол вины, что не сообщила ему новости. Я прохожу внутрь квартиры и иду в свою комнату. Друг следует за мной.

— Вообще-то, наоборот. Со мной и ребенком все хорошо, поэтому нас выписали.

— Вот как? А я как раз собирался заехать к тебе после обеда. Почему не написала? Я бы тебя забрал.

— Если быть честной, то меня отпустили еще вчера, — выпаливаю я.

— В каком смысле? Где же ты тогда ноче… — его глаза озаряются догадкой и он сжимает губы в тонкую линию. — Ты была с ним.

Киваю, хоть это и не вопрос.

— Почему?

Он вкладывает столько смысла в одно-единственное слово, что сначала я даже не нахожу ответа. Почему я была с Брауном? Почему выбираю его снова и снова? Почему не испытываю хотя бы десятую часть этих чувств к Мэтту? И самый главный вопрос, повисший в воздухе: почему я не смогла его полюбить?

— Мэтт, я…мне так жаль. Я не хочу ранить твои чувства. Никогда не хотела.

— Тогда зачем ты продолжаешь мучать меня? То бежишь сломя голову, то бросаешься в объятия в поисках утешения.

— Ты меня не слышишь, — едва не отшатываюсь назад, настолько больно мне слышать подобный упрек. — Думаешь, я делаю это специально? Разве хоть когда-то я давала тебе надежду, что между нами что-то может быть? Ты стал мне самым родным человеком за эти годы. Я любила тебя. По-прежнему люблю. Возможно, у нас был бы шанс, сложись все иначе, но о своем выборе я не жалею.

— Значит, ты теперь с ним? А как же его невеста? Или ты забыла, как он тебя обманывал и что скоро женится на другой? — негодование сквозит в его голосе.

— Между нами было много сложностей, но они в прошлом. Я люблю его и знаю, что это взаимно. С той женщиной, о которой ты говоришь, его больше ничего не связывает.

— Хочешь сказать, свадьбы не будет?

Что ж, сейчас или никогда.

— Этого я не говорила. Свадьба состоится, но мы пока не обсуждали точную дату.

Он непонимающе смотрит на меня.

— Мы?

Вместо ответа протягиваю вперед руку, на которую он до этого не обращал внимания. Льдисто-голубые глаза округляются в неверии.

— Не может быть…Ты бы не согласилась… Ты бы не стала выходить замуж за него, да еще и так скоро!

— Все в нашей с ним истории происходит стремительно, однако, это не значит, что все складывается плохо. Я ношу его ребенка, если не забыл. Мы оба рады ему и хотим построить семью.

Мэтт нервно взъерошивает волосы, после чего берет мою руку и кладет себе на грудь. Под ладонью чувствую лихорадочное биение сердца.

— Ты чувствуешь его, Элли? Оно твое. Прошу, не разбивай его.

Он обхватывает мою голову обеими руками и притягивает ближе так, чтобы наши лбы соприкасались. Он смотрит на меня так пронзительно, так отчаянно, что отголосок когда-то зародившихся чувств к лучшему другу, шевелится где-то глубоко внутри. Смотря на него, я верю, что он любил бы меня со всей своей страстью. Должно быть, он улавливает что-то в моем взгляде, что вынуждает его придвинуться ближе еще на сантиметр.

— Скажи мне, что ничего не чувствуешь. Скажи, что никогда не чувствовала того же, что и я.

Губы мои дрожат, но чтобы не происходило со мной вчера, и несмотря на то, что будет завтра, я знаю одно — в этот момент соврать не могу. Не только ему, но и самой себе.

— Не могу, — шепчу я. — И ты это знаешь.

Он рвано выдыхает и сокращает оставшийся между нами клочок расстояния. Мэтт целует меня аккуратно, так, словно я могу испариться от малейшего прикосновения.

Я замираю. Секунду, две ничего не происходит и чуть осмелев, он плавно двигает теплыми губами. Он не углубляет поцелуй, не пытается сплести языки вместе. Ничего общего с нашим первым поцелуем в клубе. Закрыв глаза, позволяю себе поддаться мимолетному порыву. Легкий трепет и волнение никуда не делось, и не могу сказать, что не чувствую удовольствия, но… на этом все.

Мои чувства к Мэтту навсегда останутся на том уровне, где когда-то прекратили свое развитие. Мне нужен был этот поцелуй, чтобы понять это окончательно. Я никогда не полюблю его также сильно и всепоглощающе, как полюбила Колтона.

Мягко отстраняюсь и мы замираем в той же позе, что и раньше. Мэтт всегда слишком хорошо умел читать мои эмоции. Он сокрушенно улыбается.

— Это ведь было концом, а не началом. Да, конфетка?

Ответ он может увидеть в моих глазах.

— Но хотя бы на несколько секунд, я почувствовал, что значит быть любимым тобой по-настоящему. Оно стоило того и я никогда не забуду этот поцелуй.

— А ты хотел бы? — бормочу я.

— Нет. Не променял бы его ни на что другое. И тебя, Элли, невозможно будет забыть, проживи я хоть тысячу лет.

Он прижимается нежным, долгим поцелуем к моему лбу, после чего разворачивается и