в ярость, стоило ему увидеть документы о передаче акций в собственность Элисон. За очередной отказ жениться на Виктории он грозился лишить меня всего иным путем, но мы оба знали, что моя собственная репутация и опыт в ведении бизнеса, не позволят ему этого сделать. Во время своей тирады он даже обещал вычеркнуть меня из завещания и лишить возможности однажды возглавить его компанию.

Удивительно, но мне было абсолютно на это плевать.

К тому же, отец сам прекрасно понимает, поступи он таким образом и наследие Браунов, о котором он так трясется, просто сгинет. Едва его не станет и конкуренты вместе с бывшими партнерами раздербанят его драгоценный бизнес.

Судя по всему, это жирная точка в наших с ним отношениях. Это не вызывает во мне почти никакого отклика. Я давным-давно перестал воспринимать его, как отца, и вижу в нем лишь изворотливого манипулятора.

Единственное, что вызывает сожаление, это мысли о матери. И без того нечастые встречи с ней будут случаться еще реже. Отец промоет ей мозги, и как бы та не любила своих детей, против воли мужа она никогда не пойдет.

Да уж, моему ребенку явно не светят рождественские каникулы в теплой компании бабушек и дедушек. Вспомнив об этом, решаю закончить еще одно дело, от которого меня отвлекли события сегодняшнего вечера.

Оставив вымотанную Элисон мирно сопеть на диване, тихо иду в свой домашний кабинет. Сейчас нужно оказаться как можно дальше от комнаты, где спит сероглазка. Не хочу, чтобы она случайно подслушала предстоящий разговор. Радости он ей точно не доставит.

Открываю на компьютере вкладку с электронной почтой и нахожу письмо, пришедшее сегодня утром. Детектив, которого я нанял не так давно, достаточно быстро вышел на интересующего меня человека. К моему удовольствию, он сейчас не в самом лучшем состоянии, так что общаться придется не напрямую.

Набираю указанный указанный в письме номер и жду ответа. После долгих гудков, на конце линии слышится ответ:

— Алло, кто это?

— Миссис Ховард, меня зовут Колтон Браун. Я звоню насчет вашей внучки.

— Элисон, — устало произносит женщина. — Что она натворила?

— Как раз таки она ничего не натворила.

После недолгого молчания, та с легким раздражением спрашивает:

— Тогда зачем вы звоните и откуда у вас этот номер телефона?

— Это не имеет значения, а вот что действительно важно, так это мое к вам предложение.

— Я не понимаю. Кто вы? Какое предложение?

Когда Элисон рассказала о зверском поведении ее отца и безразличии к происходящему со стороны бабушки, меня обуздала ярость. Хотелось найти их и собственноручно наказать.

Как-то в Лондоне Элисон обмолвилась, что будь отец сейчас на ногах, она бы все время опасалась того, что он решит найти ее. Меня сводила с ума даже мысль о том, что он вновь может оказаться рядом и причинить ей боль. Тогда в голову пришел один из вариантов решения проблемы.

Стараясь не терять самообладания, чтобы не спугнуть эту…женщину, перехожу к делу:

— Я навел справки и узнал, что ваш сын сейчас находится в весьма затруднительном положении. Он тяжело болен и некому о нем заботиться кроме вас.

Старшая Ховард молчит, но не кладет трубку, а значит я ее заинтересовал.

— Не поймите меня неправильно, я бы хотел, чтобы в аду он корчился в вечных муках за то, как обращался с дочерью и, надеюсь, однажды эта участь его настигнет, — так бы и было, верь я в Бога и вселенскую справедливость. — Тем не менее, пока он жив, я могу использовать это в своих интересах.

— Да что вы себе позволяете! Вы, наглый…

— Молчите и слушайте. Не в вашем положении меня злить, — рявкаю я. — Мне известно, что у вас нет денег на оплату накопившихся долгов и лечение этого…сына. Я покрою все расходы, взамен на обещание, что ни вы, ни ваше ничтожество, никогда больше не появитесь в жизни Элисон.

— Вы…просто заплатите за все? — взволновано уточняет она.

— Да, но если вы нарушите свою часть сделки, я посажу вас обоих за решетку. Единственная причина, почему вы все еще остаетесь на свободе, заключается в том, что у меня нет ни малейшего желания испытывать психику Элисон дачей показаний и судебными тяжбами.

По этой же причине она и не будет присутствовать на суде по делу о домогательствах Эмброуза. Я обо всем договорился и там примут во внимание ее письменные показания.

— Итак, вы согласны?

Долго ответа ждать не приходится.

— Согласна, — хрипотца в голосе выдает преклонный возраст собеседницы, но не скрывает ее уверенности.

— Мой юрист с вами свяжется.

Оборвав звонок, возвращаюсь в гостиную к сероглазке. Стоит ей уютно устроиться у меня под боком, как вечно кипящая во мне злость куда-то испаряется.

Элисон ворвалась в мою жизнь в тот самый момент, когда я больше всего в ней нуждался, пусть и не осознавал этого. Она, подобно шторму, уничтожила прежний уклад жизни, но лишь для того, чтобы построить на этом месте что-то новое, по-настоящему важное и нерушимое. Рядом с ней я наконец понял, что значит жить, а не существовать, вечно контролируя самого себя.

Склоняю голову набок и нежно целую в лоб будущую жену.

— Больше никто и никогда не причинит тебе боль. Я сделаю тебя счастливой. Обещаю.

* * *

Элисон

Три месяца спустя…

— Пэтти, мы здесь всего на две недели! Зачем было брать с собой столько вещей? — смеюсь я, окидывая взглядом гору одежды, в которой она что-то ищет.

Женщина привычным образом причитает:

— Дорогая, это ты сейчас так говоришь, но глазом не успеешь моргнуть, как перестанешь помещаться в нынешний размер! Неужто хочешь передавить себе все?

Скептически смотрю на свой слегка округлившийся животик и выгибаю бровь.

— По-моему, ты преувеличиваешь. К тому же, почти вся моя одежда достаточно свободная. Я даже свадебное платье купила без корсета.

Патриция находит белоснежные чулки и передает их мне, в очередной раз бормоча себе под нос:

— Ох, Боже, помоги нам всем,