Подобное уже случалось, но в первый раз боль, этакая сумасбродка вроде судороги в ноге, через пять минут ушла и больше не возвращалась. А вот в другой раз она уложила его в постель на две недели, и потом еще месяц он ковылял, точно дряхлый старик.

Мэйкон мысленно переверстывал план поездок. Если одну отменить, а другую отложить… Да, возможно, запланированное на три дня удастся втиснуть в два, если только завтра он сможет подняться.

Потом он, видимо, уснул. Неизвестно, долго ли он спал, разбудил его стук в дверь. Принесли завтрак, подумал Мэйкон, хотя накануне он предупредил, что завтракать не будет. Но тут послышался голос Мюриэл:

– Мэйкон, ты там?

Значит, понадеялась, что он еще не уехал, и опять станет упрашивать взять ее с собой. Это уж к бабке не ходи. Сейчас Мэйкон даже обрадовался, что его скрутило. Наверное, короткий сон прочистил ему мозги, ибо он понял, как опасно приблизился к тому, чтобы снова вляпаться в отношения с Мюриэл. Вляпаться – именно этим словом он охарактеризовал устрашающую перспективу. Какое счастье, что поясница ему помешала. Еще минута, да нет, еще пара секунд – и он бы пропал.

Внезапно его опять сморило, и он даже не слышал, как Мюриэл ушла.

Теперь он поспал дольше, он это чувствовал, хотя на часы не смотрел, боясь спровоцировать боль. В коридоре прогремела тележка, послышались голоса, непринужденный смех – видимо, гостиничная обслуга, хорошо знакомая друг с другом. В дверь стукнули, потом звякнули ключи. Маленькая бледная горничная просунулась в номер.

– Пардон, мсье, – сказала она и хотела уйти, но затем что-то спросила по-французски.

Мэйкон сморщился и показал на поясницу.

– А! – Горничная вошла в номер и вновь застрекотала – наверное, рассказывала о своей пояснице.

– Пожалуйста, помогите мне подняться, – сказал Мэйкон. Он уже решил, что нет иного выхода, как позвонить Джулиану.

Горничная, похоже, поняла и подошла к кровати. Мэйкон перевернулся на живот и привстал, опираясь на одну руку, – только так он мог избегнуть пронизывающей боли. Другую его руку горничная, хрупкая и тщедушная, ростом гораздо ниже, закинула себе на шею. Мэйкон устыдился своей небритости и мятой пижамы.

– Пиджак, – сказал он.

Кое-как они добрались до стула, где висел пиджак. Горничная его сняла и набросила Мэйкону на плечи.

– Холл, – сказал Мэйкон. – Телефон.

Горничная глянула на аппарат, стоявший на комоде; Мэйкон махнул рукой – не работает, и жест аукнулся болью. Мэйкон скривился. Горничная огорченно прищелкнула языком и вывела Мэйкона в коридор.

Ходьба далась относительно легко, боль затаилась, но охотно отзывалась на непредсказуемое дерганье лифта. Горничная сочувственно охала. По прибытии в холл она завела Мэйкона в будку и хотела усадить, но тот отказался:

– Нет, стоять легче. Спасибо.

Горничная попятилась, оставив его одного. Затем отошла к портье и стала что-то рассказывать, жалостливо покачивая головой. Портье слушал и тоже покачивал головой.

Мэйкон боялся, что Джулиан еще не пришел в контору, а его домашний номер он не знал. Но ему ответили после первого же гудка:

– «Пресса бизнесмена». – Странно знакомый женский голос пробился сквозь треск международной связи.

– Это Мэйкон Лири. Простите, с кем я…

– О, Мэйкон!

– Роза?

– Да, я.

– Что ты там делаешь?

– Я здесь работаю.

– Понятно.

– Навожу порядок. Ты не представляешь, какой здесь бедлам.

– Роза, у меня беда со спиной.

– Вот уж некстати! Ты еще в Париже?

– Да, но я как раз собрался в поездку по другим городам, и теперь надо все перенести – встречи, бронь билетов, а телефон в моем номере не работает. Может, Джулиан это сделает? Пусть свяжется с Бекки и выяснит даты…

– Я сама все сделаю, – сказала Роза. – Ни о чем не беспокойся.

– Скажи ему, я не знаю, когда смогу выехать в другие города. Я не представляю, сколько я…

– Разберемся. Ты врача вызвал?

– Врач тут не поможет. Просто нужен покой.

– Ну вот и отдыхай.

Мэйкон сказал, в каком он отеле, Роза тотчас повторила название и велела отправляться в постель.

Опираясь на горничную и призванного в помощь коридорного, Мэйкон благополучно добрался до своего номера. Крайне заботливые провожатые не решались оставить его одного, но он заверил, что с ним все хорошо.

Весь день Мэйкон провел в постели, только дважды доковылял до туалета и один раз к мини-бару за молоком. Есть, в общем-то, не хотелось. Разглядывая коричневые цветы на обоях, он думал, что так близко не познал ни один гостиничный номер. Древесный узор на торце комода смахивал на костлявого человечка в шляпе.

Вечером он взял из мини-бара бутылочку вина и осторожно уселся в кресло. Даже донести бутылку до рта было больно, но он надеялся, что вино поможет уснуть. Потом к нему заглянула горничная и о чем-то спросила – наверное, не хочет ли он поесть; Мэйкон поблагодарил и сказал «нет». Видимо, горничная собралась домой, в руках она держала потрепанную книжку.

Позже, когда он еле-еле залез в кровать, в дверь опять постучали.

– Мэйкон? – позвала Мюриэл. – Мэйкон?

Мэйкон замер. Она ушла.

Темнело, комната теряла очертания. Комодный человечек исчез. Над потолком протопали шаги.

Мэйкон часто задумывался, много ли народу умирает в отелях. По закону больших чисел такое случается, верно? И как поступают с теми, у кого нет близких родственников? Скажем, с бессемейным коммивояжером-холостяком, одним из его читателей? Есть ли какая-нибудь земля горшечника для погребения странников?[3]

Мэйкон мог лежать только в двух положениях – на левом боку и на спине. Для каждой смены позиции надо было очнуться, прикинуть тактику и собраться с духом на пытку. И снова впасть в тревожное забытье.

Снилось, что в самолете рядом с ним сидит тонкогубая дама в очень тесном сером накрахмаленном платье. Он старался не шевелиться, потому что дама не одобряла ерзанья. Откуда-то он знал ее правило. Наконец все тело его затекло, и он решил взбунтоваться. «Мэм!» – сказал он. Дама обратила к нему спокойные скорбные глаза под изящно очерченными бровями. «Мисс Макинтош!» – воскликнул он. И проснулся от острой боли. Казалось, чья-то жестокая ручонка выкручивает ему поясницу.

Утром вместе с официантом, доставившим завтрак, пришла горничная. Наверное, она совсем замоталась, подумал Мэйкон, но обрадовался, увидев ее. Пара хлопотала над ним: долили горячего молока в кофе, официант помог добраться до ванной, горничная перестелила постель. Мэйкон неуклюже благодарил, беспрестанно повторяя «мерси». Жаль, он не умел сказать по-французски «Вы удивительно добры ко мне». Потом он съел все рогалики, которые горничная заботливо намазала маслом и клубничным джемом. Для компании включил телевизор и лег в постель.