Свечение становилось все ярче, смотреть в упор становилось трудно. Появился странный звук, будто где-то рядом раскочегаривали турбину. Гипадеры потряхивали чуткими ушами и носились вокруг, задевая нас хвостами. Лас взревел, как синий кит, и вдруг резко замолчал. Я похолодела, сообразив, что это может значить.

– Он сейчас выстрелит, Фил! Будет морозить стены!

Пират, казалось, не слышал. Он пялился на лучи света, как завороженный. Если так пойдет и дальше, он не только оглохнет, но и ослепнет!

В соседней каюте жахнуло, и через пару секунд с нашей стороны показались уже знакомые голубые струйки. Черт возьми, даже сквозь стену пробивает!

Я решительно дернулась к четвертому камню, но Фил, моментально отмерев, перехватил руку в сантиметре от цели и кинулся на меня с яростью дикого зверя. Мы покатились по полу, как два клубка перекати-поля.

– Не смей!!!

– Это надо остановить! – завизжала я, отбрыкиваясь изо всех сил.

– Нет!

Пират скрутил меня в болючий захват, а когда я закричала, перехватил за шею, перекрыв кислород.

– Уймись, убью ведь!

Я хрипом выразила все, что было на душе, и вознамерилась плюнуть в ненавистную рожу, но тут позади молнией вспыхнул терральтер, и вслед за раздавшимся грохотом нас пнуло такой силовой волной, что мы впечатались в противоположную стену. Я врезалась в какую-то мягкую часть пирата, но удар все равно был ощутимый. Гипадеры, которых тоже зацепило, взвизгнули. Одна затихла сразу, вторая захрипела и заскулила на выдохе. Каюта погрузилась в темноту.

Сперва я решила, что потеряла сознание, но быстро сообразила, что тогда не слышала бы воплей Ласа и стонов гипадеры. Просто погас терральтер, а вместе с ним и свет. Похоже, на всем корабле – энерпульт тоже не горел. Я потерла шею, на которой наверняка останутся синяки от пальцев Фила, и попыталась на всякий случай отползти подальше. Пират не препятствовал и вообще не произносил ни звука.

– Эй, ты живой?

А что, если?.. Черт, точно, я-то затормозила в него, а вот Сергей встретил стену во всем ее твердом великолепии! А там еще и угол столика был, если он попал на него виском…

Я в одной комнате с покойником! Иррациональный ужас от осознания этого факта поверг меня в холодный пот. Наверное, страх оказаться в темноте рядом с мертвецом достался мне от далеких предков. Я в панике зашарила вокруг, пытаясь найти вражескую руку и проверить пульс. Первой нашлась голова, мокрая и липкая. Кровь! Сжав зубы, я нащупала жилку на шее. Ну же, где она там?..

Фу-у-ух!

– Придурок! – злобно выдохнула я, едва сдержавшись, чтобы не треснуть его по башке уже наверняка. Зародившаяся было паника начала отступать, и тут я почувствовала такое, от чего волосы встали дыбом.

Лед! По стене полз лед! Веяло знакомым холодом. Я не видела, но могла уверенно сказать, что где-то рядом формируется та самая кристаллическая сеточка. А если она способна заморозить воздух, то что говорить о нас?!

Кажется, радоваться отсутствию мертвеца под боком было рано.

– Фил! – Я вцепилась ему в плечи и хорошенько потрясла. – Давай же, очнись!

Да-а, будто к мешку муки обратилась…

«Мешок» оказался тяжелее, чем рассчитывалось. Господи, что он жрет, кирпичи, что ли?! Я с кряхтением его сдвинула, судя по ощущениям – максимум на пару сантиметров. Проклятье! Зачем вообще спасать этого подонка? Он бы меня бросил, как пить дать! Еще и над трупом поглумился бы!

Я выругалась сквозь зубы и поднатужилась. Что ты делаешь, Саша?! Зачем тебе этот козел?! Пусть бы валялся, поделом! Самой сбежать – и пусть дохнет! Терральтер ему подавай, видите ли! Цель всей жизни у него! Нет бы разобраться сперва, составить план действий, подумать о последствиях…

– Свет! Пожалуйста!

Компьютер не ответил, зато могильный холодок приблизился, щипая за лодыжки. Клянусь, если сейчас же не очнется, я сваливаю! И пусть мне потом всю жизнь снится, как бросила живого человека на верную смерть…

– Караул!!! – что есть мочи заорала я. Надеюсь, застукав меня, хищно склонившуюся над окровавленным капитаном, пираты сразу пальбу не откроют? – Помогите!

– М-м… – простонал Сергей и слабо дернулся.

Я вцепилась в него, как пассатижами, и принялась трясти.

– Прекратить дурдом! – выдохнул наконец очнувшийся гад и зашипел: видно, голову пощупал. – Армада, свет! Армада?

– Вставай, кретин! Света он хочет! А протез на ногу ты не хочешь?! Сейчас башку к плинтусу приморозит, будешь знать!

Наконец-то дошло! Понабирают капитанов-самоучек, потом удивляются, что те мрут, как дрозофилы!

В дверь забарабанили, и уже через секунду в каюту ворвался так необходимый свет, а вместе с ним – встревоженный Фок.

Действительно, с чего это я взяла, что терральтер обесточил весь корабль? На таких крейсерах всегда два энерпульта. Один выбыл из строя, но второй-то, в рубке, наверняка работает! Всего-то и надо было дверь приоткрыть…

Фок обвел шалым взглядом живописно разгромленную каюту, окровавленного капитана и вспотевшую меня.

– Что случилось?!

Сергей ответил непередаваемым набором слов, деморализовав своим искусством не только Фока, но и меня. Не так уж страшно он ранен, раз сил хватает на такую виртуозность!

– Эбони! Айвори! – Мальчишка, углядев поверженных хищниц, бросился к ним. Заполошно огладил влажно поблескивающую морду ближайшей.

– Жива? – уточнила я, настороженно оглядываясь на «сеточку». Пока маленькая и растет медленнее, чем в тот раз. Зря пыхтела!

Сергей поднял с пола терральтер, о котором я успела напрочь позабыть. Ничего особенного: булыжник и булыжник, просто теперь побольше. Пошатываясь, кое-как доковылял до питомцев и, отстранив Фока, осторожно прощупал черные тела.

– Айвори в регмодуль, живо! – отрывистая команда, не терпящая пререканий.

Фок ухватил ту, что молчала, с трудом поднял.

– А Эбони?

– Быстро!

Фок выскочил в коридор, оставив дверь открытой. Послышался удаляющийся топот. Оставшаяся гипадера совсем по-человечески застонала и попыталась поднять голову, странно выгибая шею. Похоже, дело серьезно.

Животинку было жалко, она не виновата, что ей достался такой хозяин. Впрочем, на бездушного гангстера Сергей сейчас походил меньше всего. Словно вообще забыв обо мне, он бухнулся на колени рядом с ней, провел рукой по гладкой шкуре.

– Прости…

Эбони вздохнула. Близость обожаемого хозяина успокаивала ее, и она, несмотря на боль, высунула язык, пытаясь облизать ему ладонь. Будто тоже утешала: «Не бойся, друг. Я прощу». Сергей выпрямился, погладил подрагивающую морду. Осторожно приподнял, посмотрел в подернутые мукой глаза. И дернул. А потом зажмурился и ткнулся лицом в черный бок.

Уже заготовленное «я же говорила» застряло у меня в глотке.

Он еще немного подержал безжизненную голову любимицы, аккуратно положил и встал. Прошел к шкафу, вытащил оттуда клинок, чем-то похожий на флиберийский, только расширяющийся на конце. Сунул его в заплечные ножны, пристегнул к поясу кобуру. Деловито осмотрел плазмомет, но брать не стал, отложил в сторону. Поковырялся в какой-то папке, достал оттуда что-то и переложил в нагрудный карман.

Было в этих сборах что-то жуткое, пробирающее до печенок. Я хотела спросить: неужели нельзя было ей помочь? Может,