Регмодуль не всесилен. Можно просто не дождаться окончания цикла. Она не дожила бы до помощи и провела последние часы в агонии. Он помог ей тем, что было в его силах. Подарил последний подарок верному другу, в чьей смерти был повинен сам.

– Никому не рассказывай, что здесь было.

Я кивнула. На сердце было тоскливо, хоть вой вместе с арканласом. Сергей, больше не размениваясь на любезности, вдохнул и решительно вышел.

В каюте быстро холодало, кристаллическая сеточка разрасталась раковой опухолью. Стену покрывал инеевый слой, бриллиантово сверкавший в тусклом свете. Силуэт мертвой гипадеры сливался с тенью. Лас за стеной уже охрип, отчаявшись воззвать к нашей совести. Я же тупо стояла в центре капитанской каюты и медитировала на заморозку воздуха.

Зачем я его спасала? Он же пират, убийца! Сколько жизней он отнял, сколько судеб порушил, включая мою! И сколько еще натворит, если его не остановить! Он подослал к нам свою жуткую тварь, преследовал и гадил, обманывал, убивал – и все ради какого-то уродского камешка, о котором ничего толком не знает!

И вместе с тем… он не был чудовищем. Ему были не чужды боль утраты, милосердие, страх. Он все еще был человеком, а не безумным монстром, одержимым жаждой крови. Как паук в чужой паутине.

Я запуталась.

***

Регмодуль уверенно включился в работу, по дисплею поползли малопонятные строчки медицинских показаний. Фок некоторое время напряженно вчитывался, пытаясь понять, что с Айвори. Гипадера висела на силовых ремнях безвольной тряпкой, свесив приоткрытую морду будто в беззвучном крике. Взгляд выхватывал знакомые данные: сотрясение мозга, ушибы, небольшая трещина на челюсти. Регмодуль указал примерное время восстановления – час с небольшим. Ерунда! Сам Фок пролеживал здесь и подольше. Особенно в первое время, когда Сергей увлекался и забывал, что перед ним неопытный противник. С Айвори все будет в порядке.

Надо бы вернуться. Может, Эбони тоже нужна помощь, вон как скулила, бедняжка. Лапу, наверное, сломала. Что же там произошло? Не могли же ловкие хищницы просто споткнуться! И капитану досталось. Странно, что землянка невредима.

А может, это она и устроила? Кто знает, вдруг у чистокровных землян есть какие-то сверхсилы… Помимо врожденной наглости, разумеется!

Хотя вообще-то она ничего. Капитану вот не выдала. А ведь обиделась и даже, кажется, испугалась, хоть Фок и не понимал, чего. Он же не кричал на нее или – еще чего не хватало! – не бил. Просто рот заткнул, чтоб не визжала на весь корабль. Капитана не боится, а от него так отбивалась, будто жизнь на кону была! Вот странная.

Сергей успел в общих чертах поведать подручным историю знакомства, пока раздавал основные распоряжения и устраивал на постой новоприбывших. При этом зевал, хмурился и временами забывал моргать, постоянно сбиваясь, так что в конце концов чуть не уснул стоя. «Иди отдохни чутка, успеешь еще покомандовать» – посоветовал Райн, и пираты охотно его поддержали. Не хватало, чтобы долгожданный капитан в первый же день расквасил нос, не вписавшись в поворот от усталости. В итоге Сергей даже до собственной каюты не дошел, так и рухнул в первой попавшейся. Судя по тому, что «чутка» растянулось на двенадцать часов, пребывание на миковском корабле изрядно его вымотало.

Фок пробежал по лестнице вниз, перепрыгнул половину пролета и мягко приземлился в начале каютной палубы. Приятно чувствовать себя таким ловким. А ведь раньше то и дело спотыкался! У него даже прозвище было – Косолапый. То-то удивились бы старые друзья, увидев его сейчас: подрос, окреп, научился драться. Даже стрелять умеет! Правда, пока только в неподвижную мишень. Но миррийцы были бы в шоке и от этого.

Проходя мимо столовой, Фок с удивлением отметил, что там горит свет. Наемники редко пользовались этим помещением, предпочитая потреблять пищу в собственных каютах, а то и в кроватях. Капитан обедал в рубке, обычно в компании Людочки, и Фок чаще всего присоединялся к ним. Хотя, чего греха таить: у самого в тумбочке ворох одноразовых контейнеров, которые вечно забываешь выбросить.

Заинтересованный неожиданным проявлением пищевой гигиены, Фок заглянул внутрь и обнаружил капитана. Сергей сидел, скрестив руки, вульгарно закинув ноги на стол, и молча пялился в одну точку. Широкая бинтовая повязка поперек лба была едва ли светлее бледного до синевы лица. Помощника он будто не заметил, даже когда тот опустился на лавку рядом.

– Эй, – позвал Фок, с трудом сдерживая желание потеребить застывшего человека, – с тобой все нормально?

Капитан медленно кивнул, неприятно напоминая куклу со сломанным голосовым модулем: такой же пустой взгляд и молчание. На столе перед ним лежал кусок чартопластика, повернутый лицевой стороной вниз.

– Можно посмотреть?

Снова кивок, такой же заторможенный. Интересно, он вообще понял вопрос? Фок нерешительно протянул руку, но Сергей его так и не остановил. Чартопластик оказался тем самым снимком из секретной ниши, с капитаном и маленькими гипадерами у него на плечах.

– Так это ты за Айвори волнуешься! – с облегчением догадался Фок. – Не переживай, я посмотрел, там ничего страшного. Просто ушиблась и отключилась, скоро очнется.

– Знаю. Армада доложила.

– Тогда чего ты? – удивился Фок и попытался отвлечь: – А Эбони как?

– Мертва.

Фок подумал, что ослышался. Этого просто не могло быть. Она же была в сознании, даже скулила!

– Ты сейчас шутишь, да? – пролепетал он.

Сергей моргнул, похоже, впервые за это время, и встрепенулся. Плаксивые нотки в голосе Фока будто выдернули его с того света, заставив снова стать самим собой.

– Только давай без истерик, – жестко отрезал он, поднимаясь и вырывая фото. – У них хрупкие кости, а удар был сильный. Ей ничем нельзя было помочь.

– И ты так спокойно об этом говоришь?!

– А что мне, плакать?

– Какого черта там случилось?!

– Не твое дело.

– Сережа, стой! – рявкнул Фок. Его трясло, кулаки сжимались сами собой. Хотелось броситься на капитана и выбить из него все это безразличие, заставить почувствовать хоть что-то!

Сергей, уже почти дошедший до дверей столовой, остановился и спокойно оглянулся.

– А если бы на месте Эбони был я, тебе бы тоже было все равно? – выдавил Фок, сверля капитана глазами. – А Людочка? Есть вообще хоть кто-нибудь, кого тебе жалко?!

На миг показалось, что капитан его сейчас убьет. Потом почудилось, что на бесстрастном лице промелькнула тревога, сожаление, тоскливая обреченность. Но прежде, чем Фок успел осознать это и прокомментировать, Сергей снова спрятался за непроницаемой маской, отгородившись от всего мира.

– Нет.

И вышел, оставив Фока беззвучно ругать закрытую дверь.

Значит, тебе на все плевать? Ну что ж, сейчас проверим!

***

Опомнилась я лишь тогда, когда терпеть мороз стало уже невозможно. Сомнительное удовольствие – лицезреть даже не сеточку, а целую паутину. Из стены будто дерево выросло: шикарное, искрящееся, как снежная елочка. Кристаллизация шла во всех направлениях, медленно отвоевывая миллиметр за миллиметром, и, судя по