Специфика социального контекста, в котором развивались советские общественные науки, определялась тесными внутренними связями между социологами, идеологическим истеблишментом и политической элитой. Чтобы осуществлять социологические исследования, ученые нуждались в содействии местных партийных органов, а если результаты исследований отклонялись от партийной ортодоксии, местное руководство могло сразу отказаться их поддерживать – как, например, произошло, когда результаты исследований в Горьковской области показали, что тезис о сглаживании различий между умственным и физическим трудом и между городом и деревней не подтверждается реалиями советской сельской жизни. Поставив общественные науки себе на службу, теперь партия была вынуждена решать, как быть с очевидными расхождениями между марксистско-ленинской идеологией и советской реальностью.

В то время как «отцы» – приверженцы исторического материализма в его редакции по образцу «Краткого курса истории ВКП(б)» – отвергали любые научные выводы, противоречащие партийной догматике, «сыновья» все в большей степени разделяли профессиональную этику ученых-обществоведов. Постепенно стремление получить правдивые научные данные стало у них преобладать над приверженностью истине марксизма-ленинизма, что, в свою очередь, усложнило их задачу по воплощению коммунистической идеологии в советскую реальность.

Институт научного атеизма был основан, чтобы решение религиозного вопроса могло опираться на общественные науки, и следовал этой цели, систематизируя изучение религии, развивая теорию атеизма и координируя атеистическую работу на местах. В институте шла подготовка аспирантов, которые проводили полевые исследования; предполагалось, что аспиранты, в свою очередь, будут обучать местные кадры вести атеистическую работу. Чтобы результаты исследований и партийные директивы были доступны не только в центре, но и на периферии, институт организовывал конференции, проводил семинары и публиковал работы своих сотрудников. Первоначально партийное руководство определило, что в штате ИНА будет состоять тринадцать сотрудников. Эта когорта новоиспеченных экспертов-атеистов вышла как из партийных и комсомольских органов, так и из университетов и научно-исследовательских институтов, в том числе с кафедры истории и теории атеизма и религии МГУ и из Институтов философии, истории и этнографии АН СССР623.

Вопрос о руководстве ИНА решался в течение 1964 г. Учитывая значение института для развития советского атеизма, изучения религии и выработки партийного курса по отношению к религии, важно подробно охарактеризовать людей, которые возглавили атеистический аппарат. На должность директора Францев рекомендовал Александра Окулова (1908–1993), заместителя директора Института философии АН СССР и профессора философии АОН при ЦК КПСС. На должность заместителей директора были рекомендованы Павел Курочкин (1925–1981) и Лев Митрохин (1930–2005). Спустя некоторое время Францев добавил еще кандидатуру Владимира Евдокимова (1923–1969), который на тот момент работал в ЦК КПСС624. Выдвижение кандидатуры Окулова было предсказуемо. Ко времени своего назначения на этот пост Окулов, начинавший трудовую карьеру лесорубом в Вятской губернии в конце 1920‐х гг., но быстро перешедший на культурно-просветительскую и партийную работу, был известным партийным философом и с 1951 г. параллельно работал в Академии наук и АОН. По образованию Окулов был журналистом (с 1934 по 1937 г. он учился в Коммунистическом институте журналистики в Москве), что в условиях советского общества привело его в сферу пропаганды и идеологии. В 1959–1960 гг. он также был главным редактором журнала «Вопросы философии». Благодаря всему этому выбор Окулова в качестве руководителя нового всесоюзного центра атеистической работы представлялся обоснованным политическим решением625.

Кандидаты на должность заместителей директора – Курочкин и Евдокимов – были представителями более молодого поколения; их профессиональное становление пришлось на послевоенный период. Курочкин с 1938 по 1945 г. служил в рядах Красной армии, в 1946 г. вступил в партию, а с 1945 по 1951 г. учился в партийных школах Новгорода и Ленинграда. В 1950‐е гг. Курочкин работал в партийном аппарате Новгородской области, а в 1959 г. поступил в аспирантуру на кафедру философии АОН, где, как и Окулов, после защиты диссертации остался в качестве преподавателя. В течение десяти лет Курочкин вел научную работу по проблемам теории и практики религии и атеизма. Он опубликовал восемь работ по этим темам и являлся членом методического совета по пропаганде научного атеизма общества «Знание»626. В свою очередь, Евдокимов пришел в ИНА после работы в аппарате ЦК КПСС, где он был помощником Ильичева, возглавлявшего идеологические комиссии хрущевского периода. У Курочкина были научные труды по философии, но не по проблемам религии и атеизма627. На посту заместителя директора ИНА Курочкин осуществлял руководство научными исследованиями, в то время как Евдокимов курировал практические аспекты атеистической работы628.