— И что я тебе внушаю?

Я улыбнулась, погладила его по плечу. Потом подставила щёку для поцелуя, и он послушно поцеловал. Я сама его обняла за шею.

— Ты внушил мне всё бросить и уехать с тобой. Это очень много. До сих пор не понимаю, как тебе это удалось.

— Чего тут не понимать, Липа? Это любовь.

Я рот открыла, после чего рассмеялась.

— Подумать только, я не догадалась сразу.

Он хлопнул меня ладонью пониже спины, затем наклонился и поцеловал в губы. А когда отстранился, выглядел куда более серьёзным.

— Ты меня любишь?

— Люблю. — Я на цыпочках приподнялась, чтобы удобнее было его обнимать.

Ромка кивнул.

— Вот. Об этом всем и говори. И никаких других объяснений.

Я потянулась в его руках, прижалась щекой к его плечу. Обдумывала.

— Может, ты и прав.

— Конечно, я прав. Я всегда прав.

— Как скажешь, дорогой.

— Это прозвучало совсем неубедительно, Липа. Так с людьми не разговаривай. — Он отпустил меня и вернулся за стол. — Ладкину машину надо отправить обратно в салон, я пришлю человека. А ты очаруй соседей. — Ромка мне подмигнул, а на стол выложил знакомую мне банковскую карту. — Сделай какой-нибудь взнос в общее благо, пожертвуй что-нибудь.

— А ты давно купил эту квартиру?

— Два года назад.

— Что-нибудь жертвовал?

Рома жевал и смотрел на меня пустым взглядом. Я кивнула.

— Понятно. Будем жертвовать за два года. Превращать тебя в ответственного собственника.

— Эта старушенция из пятнадцатой меня не любит. И Ладу, кстати, тоже не любила.

— А за что вас любить? Вы отвратительные соседи.

Через полчаса Роман Евгеньевич уехал на работу, а я осталась в квартире одна. Постояла у окна, даже после того, как его машина выехала со двора, а я смотрела вниз, на детскую площадку. На ней уже появились первые мамочки с колясками. Вот у них весь день расписан по минутам, с утра и до самого вечера, а у меня ни ребёнка, ни коляски, ни работы, ни особых обязанностей.

Роман Евгеньевич меня полночи убеждал, что сделает всё, чтобы мне жилось спокойно и комфортно, чтобы не нужно было ни о чём беспокоиться, и было достаточно времени для себя.

Ночью мне было не слишком удобно, да и не хотелось вступать с ним в полемику, ведь он, вроде как, давал мне важные обещания «любить и беречь», и для него избавление меня от всех материальных тягот жизни и являлось заботой. И Роме не приходило в голову, что я теперь абсолютно не знаю, чем себя занять. Лада вот знала. Я вспомнила записи, сделанные ею для меня в блокноте, день был расписан по минутам. И массажист, и косметолог, съёмки, магазины и рестораны. Странно, что у неё оставалось время для мужа.

Я посмотрела на свои руки, решила, что маникюр мне совсем не помешает. Только салон необходимо выбрать другой, в те места, которые для себя облюбовала Лада, я больше ни ногой.

В подъезде и возле дома я здоровалась со всеми, кого встречала. На это ведь не нужно много сил и времени, правда? Пожелать человеку доброго утра. Кто-то машинально отзывался, даже коротко улыбался в ответ, а кто-то странно поглядывал на меня. А один мужчина на стоянке даже недоверчиво хмыкнул и сказал:

— Здравствуй, Липа.

В ответ на это приветствие я на всякий случай напустила на себя побольше серьёзности.

Коротко кивнула и стала смотреть на белое «вольво», что ещё красовалось на стоянке. Хорошо, что такси подъехало очень быстро, и притворяться задумчивой и серьёзной нужды не стало.

Таксист оказался мужчиной добродушным, узнав, что я переехала из другого города, прокатил меня по району, устроив небольшую экскурсию. Оказалось, что он сам проживает неподалёку, и мы с ним весьма мило побеседовали о магазинах, ближайшем сквере и транспорте. В итоге, он подвёз меня к салону красоты, пояснив:

— Здесь моя жена работает. А уж хороший или нет, сами решите.

Моё путешествие по району заняло несколько часов. Рома за это время звонил дважды и доводил меня предостережениями и наставлениями. Я сделала маникюр, дошла до набережной, затем вернулась к магазину, и у дома появилась с увесистым пакетом, раздумывая, что приготовить на ужин. Настроение моё заметно улучшилось, я почувствовала себя увереннее, у меня появились дела и обязанности, и это вносило в жизнь смысл. Я, можно сказать, наконец, почувствовала себя женой.

Белого «вольво» на стоянке не было, когда я вернулась. Я смотрела на опустевшее место, прикидывая, что бы мне Лада сказала, узнай, что я так запросто распрощалась с её красавицей.

Явно ничего приятного. Но и Бог с ней. Всё равно каждое утро смотреть на эту машину из окна, никаких нервов не хватит. Будет всё время казаться, что Лада в любой момент приедет, и окажется, что я не своё место занимаю.

Ещё в кабине лифта, когда тот остановился на нужном мне этаже, я расслышала женские голоса.

Решила, что это ответственная соседка из пятнадцатой, и сейчас мне снова будут пенять на безответственность, и я даже приготовилась бежать в сороковую квартиру (надо же, я и номер запомнила, наверное, я на самом деле, идеальная соседка), сдавать деньги на ремонт чердака. Но на лестничной площадке оказалась не настойчивая старушка, а две молодые женщины. И звонили они в нашу квартиру. Двери лифта открылись, я увидела гостий и замялась, не зная, стоит ли мне выходить и попадаться им на глаза. Но одна из девушек обернулась, уставилась на меня, и ждать, когда двери лифта закроются, стало глупо. Я вышла. Смотрела на них, а они на меня.

Пухлая брюнетка в лёгком брючном костюме оглядела меня с ног до головы, её взгляд почему-то остановился на пакете с продуктами в моей руке, а вот выражение на лице стало кислым. Она кинула быстрый взгляд на подругу, стройную крашенную блондинку со строгим прищуром за тонкими стёклами очков.

— Значит, ты вернулась, — проговорила брюнетка и как-то по-особенному печально, обречённо вздохнула.

Стало ясно, что мы знакомы. Точнее, они со мной знакомы, а я с ними как бы нет. Но на всякий случай я осторожно кивнула.

— Вернулась. — Я достала из сумочки ключи от квартиры. Общая нелепая заминка, меня всё-таки пропустили к двери, и я отперла замки. А пока стояла к ним спиной, раздумывала, как правильнее поступить. Распрощаться с незнакомками или впустить их в квартиру и предложить чай? Можно было бы предположить, что девушки подруги Лады, но я очень сильно в этом сомневалась. Вряд ли у неё вообще есть подруги, тем более такие серьёзные. Да и поглядывают они на меня без всякого воодушевления, брюнетка и вовсе расстроилась. Но просто захлопнуть перед ними дверь, не выяснив что к чему, мне показалось неудобным и неправильным. Поэтому в квартиру я вошла и оставила дверь для них распахнутой. Девушки переглянулись, а затем решительно, чересчур решительно, переступили порог.