Со своими учениками — братом и сестрой — она читала отрывки из Упанишад и Ригведы. С этими древними учениями, с этими священными текстами ее впервые познакомил дедушка. «Атма деванам, бхуванасья гарбхо» — «Духом богов населены все миры». «Паук достигает пространственной свободы благодаря своей паутине».

В четверг полицейский прошел не слева направо, как обычно, а в обратном направлении, в кои-то веки был не в форме, а в простой гражданской одежде. Он вел из школы маленького мальчика. Часы показывали двадцать минут второго.

Когда она сообщила об этом Удаяну, тот сказал:

— Продолжай наблюдать за ним. На следующей неделе, когда он опять будет не при исполнении служебных обязанностей, сообщи мне. Обязательно запиши точно день и время.

В следующий четверг в то же время она снова увидела того полицейского в гражданской одежде. Он опять шел в противоположном направлении, вел за руку маленького мальчика. Мальчик в шортиках и рубашечке нес на спине ранец и фляжку с водой на ремешке, он торопливо перебирал ножками, стараясь не отставать от отца.

Из окна она слышала, как мальчик весело рассказывал отцу, что узнал на уроках за день, и как отец смеялся в ответ.

Прошло четыре недели. И все четыре недели он водил мальчика по четвергам. Гори каждый раз сообщала об этом Удаяну.

— Ты уверена, что в четверг? Ни в какие другие дни недели?

— Нет, только в четверг.

Информация эта, похоже, удовлетворила Удаяна. Но потом он уточнил:

— А ты уверена, что это его сын?

— Да.

— Большой?

— Лет шесть или семь.

Удаян отвернулся. Больше он ни о чем не спрашивал.

За неделю до отъезда в Америку с Субхашем она наняла рикшу и поехала в Джадавпур. В тот квартал, где жили брат с сестрой, которым она давала частные уроки. На ней теперь красиво выглядело цветное сари, потому что она опять стала замужней женщиной, а не вдовой. Чтобы ее не узнали, глаза закрывали черные солнцезащитные очки. Она была на пятом месяце беременности.

Гори добралась до знакомой улицы, велела рикше остановиться и вышла из коляски, дальше пошла пешком, внимательно разглядывая почтовые ящики у каждого дома.

На самом последнем ящике она прочитала наконец интересовавшее ее имя. Это имя упоминал следователь, когда допрашивал ее и Субхаша. Почтовый ящик относился к одноэтажному дому с зарешеченной верандой. На деревянном почтовом ящике белело имя убитого полицейского — Нирмал Дей. Того самого полицейского, которого партийные товарищи собирались в свое время «устранить с пути».

На веранде стояли обитатели дома — словно поджидали ее. Среди них Гори узнала и того маленького мальчика, которого полицейский все водил домой из школы. Она всегда видела его только со спины, но сейчас все равно узнала.

Гори впервые посмотрела ему в лицо. Увидела на этом лице утрату, которую невозможно восполнить. Такая же утрата постигла и ее еще не рожденного ребенка.

Мальчик сейчас был не в школьной форме, а в простых шортиках и рубашечке. Он стоял неподвижно, вцепившись ручонками в решетку веранды. Взгляд его задержался на одно мгновение на Гори и устремился вдаль.

Она представила, как однажды он ждал после уроков в школе, что папа придет и заберет его домой. И как кто-то сказал ему потом, что папа больше не придет.

Рядом с мальчиком стояла его мама — молодая женщина, возможно, всего на несколько лет старше Гори. На ней теперь было белое траурное сари, какое сама Гори носила еще несколько недель назад. Жизнь этой женщины ужасно переменилась, на ее лице отразилась внутренняя пустота.

Увидев Гори, мать мальчика не отвернулась, а спросила:

— Кого вы ищете?

Гори не растерялась, назвала фамилию брата и сестры, которым раньше давала частные уроки.

— Вам нужно вернуться, они живут в начале улицы, — указала женщина.

Гори пошла своей дорогой, спиной чувствуя, что мальчик и его мама уже забыли о ней. Она в их глазах походила на мотылька, впорхнувшего в комнату и тут же выпорхнувшего. Правда, они не знали ее тайны — она приняла небольшое участие в самой страшной утрате в их жизни.

Мегне уже исполнилось четыре года. Она посещала летнюю подготовительную группу при детском садике, туда ей предстояло пойти осенью. Садик располагался у озера за железнодорожным вокзалом.

Несколько дней в неделю она ходила в этот садик, где играла с другими детьми на лужайке, ела с ними за одним столом на травке, рисовала, лепила фигурки из пластилина, а потом приносила их домой.

Поскольку Бела уходила по утрам рано, то Мегну в детский садик водил Субхаш. А мать забирала ее после работы. Беле нравилось работать — вставать с рассветом, трудиться целый день, уставать к вечеру.

На эту ферму она приезжала в детстве со школьным классом на экскурсию — смотреть, как стригут овец. А с отцом они ездили сюда собирать в октябре тыквы и сажать рассаду весной. Сейчас она тоже занималась посадкой — сеяла семена в каменистую кислотную почву, предварительно рыхлила ее тяпкой и уничтожала сорняки.

Она вскапывала длиннющие грядки под картофель, оставляла между ними узенькие дорожки, занималась ранними урожаями в парнике, выращивала рассаду в специальных одноразовых горшочках перед высадкой в открытый грунт.

Однажды в погожий день она отвезла Мегну в бухту в Джеймстауне, где отец учил ее, маленькую, плавать. На обратном пути на обочине продавалась кукуруза, и Бела остановила машину.

На столе красовалась жестянка из-под кофе с прорезью для монеток. Один доллар — за три кукурузных початка. Были там и другие овощи с ценниками, а вот продавца не было.

Бела взяла в руки жестянку, внутри звякнули монетки. Она опустила в жестянку деньги, набрала себе початков и несколько пучков редиски. На следующей неделе она специально поехала к тому месту прямо из дома. Там опять не было ни души. Ее мучило любопытство, кто вырастил все эти овощи и так доверчиво выложил их здесь на дороге без присмотра, ведь их могли поклевать чайки или украсть люди.

В следующий раз в субботу наконец появился продавец. В фургоне у него лежали всякие овощи: корзины с луком и морковью, салат татцой с зелененькими ложковидными листьями. Там же, в клетке на соломенной подстилке, находились два черных ягненка в красных ошейничках. Мегна конечно же сразу бросилась к ягнятам, и продавец показал, как кормить их с руки, разрешил потрогать их шерстку.

— Вы выращиваете все здесь, на острове? — спросила у него Бела.

— Нет, я сюда приезжаю рыбачить, а прилавок разрешил мне поставить на своей территории мой друг. Ведь здесь много туристов проезжает.

Бела взяла из корзинки огурец-лимон, понюхала его ароматную кожицу.

— А мы тоже в этом году такие посадили.