звук, замечала малейшую смену интонаций. — Главное мое сокровище — ты, девочка.

— Я не ваша.

— Пока, моя ведьмочка. Всего лишь, пока. Но мы быстро это исправим.

Вот тут стало страшно. Действительно страшно. Очень. Ужас почти парализовал меня, сковав по рукам и ногам. Только вилка, которую я продолжала сжимать в кулаке, предусмотрительно спрятав его за спину, не давала впасть в отчаяние.

— Только через мой труп, — выдохнула я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Будет и труп, — пообещал Джаронар, не скрывая кривой ухмылки. — Но сначала я получу от тебя здоровое потомство. Идем.

Он повернул один из светильников, и кровать отъехала от стены, открывая потайной ход.

— Чего застыла? Идем! — нетерпеливо повторил Верле.

Нас разделяли всего лишь пара метров и угол кровати, как назло, переместившейся ко мне и теперь загораживавшей путь. Я оказалась в ловушке между рассвирепевшим лордом и узким, темным лазом, в который он упорно приказывал спуститься.

— Нет! — отчеканила я, потому что верила, Кир обязательно найдет меня… Придет… Нужно всего лишь потянуть время. Немного, самую малость.

— Что ты сказала? — Джаронар недоверчиво прищурился.

Вряд ли он меня не понял — в это мало верилось. Такие типы нужную информацию при необходимости и по губам считают. Просто ответ, с его точки зрения, был неверен, невыгоден и не вписывался в планы мага.

— Я не пойду с вами! — выкрикнула я. — Теперь слышно? Ни за что. Никуда. Никогда.

А он… Он внезапно очутился рядом. Только что находился где-то там, на относительно безопасном расстоянии, и вдруг — рядом. Я же оказалась зажатой между ним и кроватью.

— Пойдешь… — прошипел мне в лицо и схватил за свободную руку.

С Верле творилось что-то странное. Он и в обычном состоянии действовал на меня, как удав на мышь, но сейчас вселял просто-таки неподдельный ужас. Одни глаза чего стоили. Зрачок увеличился в размерах, расплылся, словно бездонная черная дыра, закрывая собой идеально синюю радужку. Я не понимала, что происходит, что с лордом явно было не все в порядке. Он походил на тяжелобольного, который с трудом отличает реальность от бреда.

— Отпустите!

Я рванула руку, пытаясь освободиться из захвата. Неосознанное, почти инстинктивное движение, но оно сыграло ключевую, если не сказать роковую, роль. Отклонившись назад, я не удержала равновесия и упала на кровать, утянув за собой по-прежнему удерживавшего меня мужчину.

Этот мерзавец был невероятно тяжелым — потребовалось время, чтобы перевести дух, после того, как он грохнулся сверху. К счастью, у Верле, по-видимому, сработал инстинкт, и в последний момент он выставил ладони, частично удержав себя на весу. Мою руку лорд все-таки отпустил, но это уже ничего не давало, потому что я оказалась в очередной ловушке — теперь под его телом.

Магия у Джаронара тоже отсутствовала, но он и без нее прекрасно справлялся. Разве можно сравнивать силы мелкой, нетренированной девчонки и мужчины, который, наверняка, регулярно упражнялся и вообще держал себя в форме? И пока я соображала, что сделать или сказать, он произнес такое… такое, отчего я мгновенно пришла в ярость. Всей душой и сердцем. Всей своей ведьминской сутью.

— Горячая малышка… — подаваясь вперед, прошептал извращенец. — Тебе так не терпится начать эксперимент по размножению? Я рад…

Это было гнусно, гадко и… аморально, но последней каплей стало то, что последовало дальше. Лорд наклонился и впился зубами мне в шею, кусая, а потом зализывая ранку. Меня передернуло от отвращения. Хотелось умереть от стыда и унижения. А еще… еще нестерпимо, просто-таки убийственно хотелось смыть позор кровью.

Мура оказалась полностью со мной солидарна. Мстительна, коварна и безжалостна, как и полагается приличному ведьминому гримуару.

— Вот аспи-и-ид! Вот супоста-а-ат окаянный! Чтоб ему ни дня ни полночи покоя не знать. Ишь чего удумал, — гневно возмутилась она. — Мочи его, Евка… Прямо в жизненное русло мочи.

Да, поступок Верле взбесил, и вслед за брезгливостью пришла злость. Из уроков компаньонки я помнила, что жизненным руслом ведьмы называют сонную артерию. Вилка все еще находилась при мне, и сейчас я вполне могла дотянуться до шеи, ударить, куда советовала Мура. Вот только не следовало забывать, что жизнь мага соединена с жизнью близкого мне человека.

Отец для меня намного важнее, чем смерть безумца.

— А как вам такой эксперимент? — хмыкнула презрительно, уворачиваясь от назойливых попыток поцеловать, и со всей силы всадила вилку в бедро мужчине, едва ли не по самую рукоять.

Он взревел как раненый бык, вскочил на ноги, и я обрадовалась, надеясь, что у меня появится время удрать от сумасшедшего лорда, но… Боль Верле чувствовал, это было заметно, но переносил ее как-то иначе — так же ненормально, как делал все остальное.

Одним движением он избавился от вилки, посмотрел на нее, как на нечто досадное, но не стоящее особого внимания, отбросил в сторону, и прошипел:

— Как ты посмела, ведьминское отродье?

Не знаю, что нового я увидела в его глазах, кроме безумия и ненависти, но поняла: вот он, мой конец — пришел и стоит туточки.

— Как посмела?.. — повторил лорд, потянувшись ко мне.

— Ки-и-ир! — в ужасе завопила я, понимая, что не успеваю ни вскочить, ни отползти. — Ки-и-ирстен!

Огромная рука приближалась… Я уже хотела малодушно зажмуриться, и тут неведомая сила отбросила Джаронара в сторону, давая мне возможность ускользнуть. Я не видела того, кто напал на Верле, но тратить на выяснение драгоценные секунды не собиралась. Быстро перевернулась, отползла, спрыгнула с кровати и, только оказавшись на расстоянии, посмотрела на своего спасителя.

Артур…

Мой бывший сокурсник, враг, кошмар университетских лет и моя первая безответная любовь — это он пришел мне на помощь и остановил отца. К сожалению, только на время. Силы, как и в моем случае, оказались неравны.

Оба Верле дрались, но это был бой взрослого матерого кота с неразумным котенком. Все закончилось почти мгновенно. Рывок, подсечка — и Артур неудачно приземлился на каменный пол у потайного хода, приложился спиной о стену, да так и остался лежать. Но Джаронару этого показалось мало. Он развернулся и направился к сыну.

— Не смей стоять у меня на пути, щенок, — процедил он и занес кулак для удара. Для удара, который мог стать последним…

Это выходило за все рамки, за все нормы, за все, что делает человека человеком.

— Нет! Прекрати… Слышишь? Остановись.

Я судорожно озиралась, в поисках хоть чего-нибудь, что способно отвлечь или остановить обезумевшего мужчину.

— Тебе жалко эту навозную кучу, в воспитание которой я вложил столько средств, ведьма? — Верле неожиданно опустил руку. — Поздно. Раньше твое согласие подлило бы ему жизнь,