Насколько я знаю, за свои двадцать восемь лет Алина надолго не задержалась ни на одном рабочем месте. Её спонсирует отец.

Мира протягивает подруге салфетки, бросает на меня заинтересованный взгляд. Чего ждёт? Что я впечатлюсь и Алину на коленки себе пересажу? Стану кусать локти, мол такую женщину потерял? Или бурно похлопаю в ладоши? Что, блядь?

— Добавки? — предлагает Пашка, сев рядом на диван и поставив на журнальный стол закуску в виде фруктовой нарезки.

— Давай.

Он тянется к бутылке. Наливает мне и себе. Как-то так вышло, что Пашка был маминым любимчиком и обожал виснуть в книгах и компе. А я душу готов был продать за то, чтобы потусить с отцом в гараже или отправиться к озеру на рыбалку. Малейшие просьбы, по типу, подай гаечный ключ или выкопай червей, выполнял с таким энтузиазмом, будто своим поступком спасаю мир. Но это совершенно точно не означает, что моя личная скорбь и боль хотя бы на йоту больше Пашкиной.

— Ты говорил, что на работе проблемы. Решаемо? — спрашивает брат, откинувшись на спинку дивана.

— Да. Думаю, что да.

— Как надолго ты здесь?

Я делаю очередной глоток виски, перед глазами плывёт. И от алкоголя воротит, если уж совсем честно.

— Надеюсь, что не очень надолго.

— Нотариус просил заехать на этой неделе.

— Угу, помню.

Ставлю недопитый бокал на стол, приподнимаюсь с места. Разговаривать не то, что не хочется — сложно. Ком в горле стоит.

— Паш, я спать пойду, ладно?

Брат кивает, опускает взгляд. Возможно, он хотел поговорить со мной откровенно и поделиться своей болью. Проблема в том, что свою собственную я предпочитаю носить в себе.

Ни с кем кроме Паши не попрощавшись, я поднимаюсь на второй этаж и открываю гостевую спальню. Кровать, зеркальный шкаф и два кресла с журнальным столом. Прилегающая ванная комната. То, что нужно.

Снимаю пиджак, расстёгиваю рубашку. Усиленно тру левую половину груди. Там тянет, болит, распирает. Интересно, завтра отпустит? А через неделю?

Вся одежда чёрного цвета и жутко воняет. Побегать пришлось сегодня вдоволь.

Я прохожу в ванную комнату, раздеваюсь догола и встаю под ледяную воду. Она не помогает, потому что в голове всё ещё туман, но больше не от алкоголя, а от недосыпа. Прошлая ночь прошла почти без сна.

Выйдя из ванной комнаты, я не сразу различаю в полумраке посторонний женский силуэт. Осознание приходит позже. Тут же запах сладкий вбивается в ноздри. Тут же раздражение нарастает. Алина какого-то хера здесь. В моей спальне.

Мои бёдра обмотаны полотенцем. Из одежды ничего больше.

— Я тебя не звал, — сообщаю гостье.

— Знаю. Я сама пришла.

— Повторяю для особенно одарённых: я тебя не звал. Свободна.

Алина встает с кресла и обнимает себя руками за плечи. На удивление почти трезвая — напиться просто не успела. Помню, когда мы только начали встречаться это был самый главный вопрос для спора, который стоял между нами. Так-то она неплохая девчонка была. Веселая, добрая, отзывчивая. На каждое соревнование со мной ездила. Болела искреннее, переживала сильно. Но меня до зубовного скрежета злило, когда Алина трансформировалась в пьяное нечто.

— Ты стал агрессивным и злым.

— Я всегда таким был.

— А мне кажется, что дело в другом, — произносит Алина, немного склонив голову набок. — Где она, Вань?

— А? Кто, Алин? Бутылка?

— Не ёрничай. Ты прекрасно понимаешь о ком речь. Я о девушке твоей говорю.

Нахожу в кармане пиджака пачку сигарет, закуриваю прямо в комнате. Лишь окно открываю, чтобы было чем дышать.

— Почему она не с тобой? — интересуется Алина.

Я отворачиваюсь спиной к незваной гостье и делаю глубокую затяжку. Пульс учащается.

— Не заставляй меня применять к тебе силу. Уходи по-хорошему.

— Уйду. Просто понять не могу… Почему твоей девушки нет, когда она так сильно нужна? Ты можешь говорить что угодно, Северов. Защищать её. Мол, дел по горло у твоей Сашеньки или что-то в этом роде. Но я прекрасно вижу, как сильно ты нуждаешься в женском тепле и ласке. Каждому живому человеку она нужна, особенно в такой сложной ситуации.

— Каждый человек переживает горе по-своему. Я, например, видеть никого не хочу. И это не намёк, Алина.

— Бог мой, неужели ты не видишь, что Саша тебя не любит? Если бы любила, она была бы с тобой всегда. И в горе, и в радости. Даже если бы ты прогонял. Жаль, что ты бегаешь за ней как пёс преданный.

Выбросив окурок в окно, поворачиваюсь к Алине лицом.

— Я тебя люблю, Вань. Десять чёртовых лет люблю. Всё это время без тебя я ни разу не почувствовала себя счастливой.

Она продолжает говорить без остановки при этом нервно расстёгивая боковую молнию ультракороткого чёрного платья. Молния поддается, мерцающая тряпка безжизненно падает Алине под ноги. Моя бывшая остается в одном шёлковом белье, которое подчёркивает худощавую фигуру и выпирающие тазовые кости.

— И я безумно жалею, что послушала тогда тебя, врачей и родителей и сделала чёртов аборт. Пусть родился бы ребёнок. Любой. Беспомощный, слабый. Главное, что он был бы от тебя.

— Ты чушь сейчас несёшь. Скажи честно, обдолбалась перед приездом?

— Могу вызвать лабораторию на дом, если не веришь. Я абсолютно трезвая. И я нуждаюсь в тебе…

Алина заводит руки за спину и расстёгивает бюстгальтер.

Возможно, я совсем законченный мудак, но глядя на женскую наготу, единственное, о чем я думаю, так это о том, что дико соскучился по Сашкиным «троечкам». Сочным, упругим. С маленькими нежно-розовыми сосками. Сука… Как бы я ни пытался доказать самому себе обратное, я действительно был бы счастлив, если бы Златовласка была сейчас со мной. И если бы хотя бы один чёртов раз сказала, что любит.

— Это странно, но я до сих пор помню, что, когда ты в таком сильном эмоциональном напряжении — тебе помогает секс, — продолжает дрожащим голосом Алина. — Быстрый, бурный, дикий. Я могу его тебе дать. Помню, всё что ты любишь, Вань.

— Так, достаточно. Я вызываю такси, — произношу, потянувшись к телефону. — Скажи только куда: домой или в клинику?

— Ваня, я не говорила тебе, но после аборта у меня появились проблемы с женским здоровьем, — не замолкает Алина. — Полгода назад врач сказал, что у меня совсем мало времени для того, чтобы самостоятельно зачать ребёнка. Я бы всё на свете отдала, чтобы этот ребёнок… чтобы он был от тебя.

Глава 70

* * *

Десять лет назад, сопоставив все риски и угрозы и выслушав мнения врачей, я предложил Алине сделать аборт. Не