Я остановилась и посмотрела на Алексея.

– Я сейчас хочу нанести визит своим родным. Ты присоединишься ко мне?

– Да, я собираюсь просить у графа твоей руки.

– Зачем? Ты же знаешь, многое может измениться после…

– Да, но я должен у него спросить.

Улыбнувшись, я почувствовала, как душа расправляет крылья, которые так и трепетали от волнения, когда мы с Алексеем подъезжали к отчему дому.

– Не волнуйся, все будет хорошо, – сжал мою руку в своей Алексей.

– Наверное, ты прав, но я не могу не волноваться о том, как воспримет твою просьбу отец.

– Ну, я барон и просто красавец мужчина. Думаю, он будет доволен.

Я кокетливо отмахнулась, и мы прошли в дом. Алексей, поцеловав на прощание мне руку, шепнул:

– До вечера!

И столько в его взгляде было любви и нежности, что у меня перехватило дыхание. Но нужно было отправляться наверх, дела не ждали, а мне еще многое надо подготовить к вечеру.

* * *

Весть о решении отца принесла мне родительница. Не успела я закончить письмо для Владимира, как в мою комнату влетела матушка. Ее глаза горели, а лицо излучало необычайную живость.

– Ольга, это правда, что Разинский сделал тебе предложение?

– Да, – ответила я, с удивлением наблюдая, как отчаянно мама жестикулирует.

– Слава богу! Я уже переживала, что ты останешься старой девой!

М-да…

– Но главное! Нам нужно обсудить с тобой свадьбу. Это же очень важно! На какое число ты хочешь назначить венчание? И у кого мы закажем свадебное платье?

– Мама…

– Погоди, Ольга, некоторые вопросы надо решать безотлагательно. Это должна быть пышная свадьба. Мне нужно поговорить со Светланой. Пусть побыстрее выбирает себе мужа. Все-таки неприлично, когда младшая сестра выходит замуж, а старшая даже не помолвлена.

На мое счастье, в этот момент в комнату зашел отец.

– Наталья, не могла бы ты оставить нас на некоторое время?

– Александр, нам с Ольгой надо обсудить предстоящее мероприятие! – нахмурилась мама.

– Замуж она выходит не завтра, так что все это может обождать, – отец был непреклонен.

– Хорошо, – матушка поджала губы и вышла из комнаты.

Теперь они с папой не будут разговаривать дня два.

Когда мы остались одни, отец некоторое время молчал, и я видела, что его что-то беспокоит, но молчала, давая возможность собраться с мыслями.

– Ольга, ты знаешь? – отец посмотрел на меня с мукой в глазах.

Я поняла его.

– Да.

– Прости меня, – выдохнул стоящий передо мной уже немолодой мужчина, снедаемый изнутри своей виной.

– За что?

– За то, что создал возможность легко тебя убить.

– Ну, вы же не специально.

Подойдя к батюшке, я усадила его в кресло, стоящее рядом со столом, и, утешая, сжала его руку.

– Поверь, если бы я мог, я бы все изменил. Но тогда я был молод и полон амбиций, а теперь за это должны расплачиваться мои дети.

– Со мной ничего не случится, не переживайте.

– Не только ты под угрозой, но и Николай. Когда они уничтожат творцов, то постараются сделать так, чтобы они больше не рождались.

– Но ведь нельзя просчитать, где и когда родится творец!

– Можно. У людей с мутацией в предках всегда были гении. И после уничтожения вас они продолжат убийства.

– Но это же сумасшествие! – я прижала руки к щекам.

В моей голове не укладывалось, как можно бездумно уничтожить столько людей.

– Я и не думаю, что наш глава Государственного совета нормален.

– Папа, – опустилась я перед ним на колени, – я постараюсь быть осторожной и верю, что все будет хорошо.

Отец погладил меня по голове.

– Ты моя младшая дочь, самый лучший ребенок в семье. Николаю еще только предстоит стать личностью, а тобой я уже могу гордиться. Зря я тогда оставил тебя одну в поместье.

Я поднялась на ноги.

– Знаете, папа, я думаю, что все должно было случиться именно так, все сложилось так, как должно было сложиться.

– Ты говоришь, как творец, – грустно улыбнулся отец.

– Я и есть творец.

– Единственный вопрос, который меня еще волнует: будешь ли ты счастлива с Разинским? Уверена ли ты в своем решении?

– Да! В этом я ни минуты не сомневаюсь.

– Тогда мне остается лишь пожелать тебе счастья.

– И я постараюсь все для этого сделать…

* * *

К отделу аналитиков мы прибыли, едва не опоздав. В руках я сжимала письмо для Владимира и торопилась как можно скорее попасть внутрь.

– Ольга, не суетись. Нам нужно быть очень осторожными, чтобы не попасться на глаза охранникам.

– Не переживай. Емельянов не зря выбрал этот час для проникновения в отдел. В это время у охранников пересменка, можно улучить момент, чтобы проскользнуть внутрь.

– А ты хорошо знаешь устройство и порядки у аналитиков.

– Не забывай, я здесь училась.

– Но если сюда так легко можно проникнуть, то зачем нам твой знакомый?

– Доступ к архиву имеют лишь практикующие аналитики, и помощь нам не помешает, можешь мне поверить.

Войдя с черного хода, мы осторожно и тихо пробрались по лестнице в самый дальний корпус, и прошли по коридору к архиву. Документы не разрешено было выносить, и аналитики могли работать только здесь, часто задерживаясь в читальном зале допоздна.

В большой комнате с картинами на стенах, уставленной деревянными столами и стульями, горел лишь один канделябр – на столе, за которым сидел Владимир.

– Добрый вечер, – привстал и поклонился Емельянов, пристально рассматривая меня и Алексея. – Хранилище открыто, вы можете ознакомиться с любой информацией.

– А вы пока побудете здесь? – спросила я, передавая конверт Владимиру.

Не уверена, что даже с моими советами он найдет путь к сердцу моей сестры. Хотя Светлана после нашей последней ссоры немного притихла и старалась избегать меня, но, боюсь, ее ничто не изменит.

– До полуночи как минимум.

Кивнув, я направилась внутрь самой ценной комнаты в здании аналитиков, да и всей корпорации. Вдоль огромного помещения стояли деревянные шкафы, в которых располагались книги с хронологией и описанием событий согласно дате.

Работы предстояло немало. Требуется много времени, чтобы рассчитать заказ, даже такой простой, как у меня.