– Во сколько придет следующий пациент?

– Через пять минут явятся Джорданы, – сказала Нелли. – По расписанию они назначены на половину второго, но вы знаете: Джиллиан всегда опаздывает.

Сара взглянула на наручные часы, удивляясь, что Джеффри до сих пор не позвонил. Неужели нужен час на арест Тедди Паттерсона, тем более что формально это дело Ника? Она было хотела сама позвонить, но передумала: Джеффри не понравится, что она его проверяет, даже если у нее есть на то важная причина.

– Пойду возьму колу, – сказала она Нелли. – Сейчас приду.

В коридоре Сара снова посмотрела на часы. Совершила мысленный подсчет и решила, что Джеффри будет в Гранте не позже чем через час.

Прошла в смотровой кабинет номер семь, включила свет. Эту комнату они более десяти лет использовали как кладовку. Здесь стояли стеллажи, как в библиотеке. Сара уже не помнила половины находившихся здесь вещей.

Открыла холодильник и выругалась, потому что все бутылки с диетической колой исчезли.

– Эллиот, – пробормотала она, потому что он всегда таскал продукты из холодильника.

Она открыла морозильник и уже не слишком удивилась, увидев, что там нет и ее шоколадок «Дав» и замороженных обедов. Впрочем, они исчезли не бесследно: Эллиот оставил там пустые коробки и упаковки.

– Я его убью!

Сара с чувством хлопнула дверцей.

Пошла по коридору, чувствуя, как гнев, скопившийся за неделю, ударяет ей в голову. Остановилась перед своим кабинетом и подумала, что несправедливо будет обрушивать удар на Эллиота, даже если он и хорек, промышляющей кражей шоколадок.

– Дайте мне минуту, – сказала она Нелли, приближавшейся к ней со стопкой историй болезни.

Сара вошла в кабинет и затворила за собой дверь. Осмотрела маленькую комнату, окинула взглядом фотографии, висевшие на стене, пока не остановилась на снимке с Лэйси Паттерсон. Фото было сделано несколько лет назад, и волосы у девочки были короче, чем сейчас. По сравнению со школьной фотографией, разосланной по штату, здесь Лэйси была совсем другой. Это обычное дело с подростками – за пару лет они совершенно меняются. Они могут набрать вес или похудеть. Волосы станут темнее или, наоборот, светлее. Выступят скулы, изменятся очертания подбородка. Дотти Уивер – или как там зовут ее на самом деле – имела в данный момент большое преимущество: Лэйси могла стать неузнаваемой. Конечно, у Дотти имелся опыт эксплуатации маленьких детей. Что станет с Лэйси, когда она станет слишком взрослой для этих игр? Может, пойдет по стопам матери и будет насиловать детей? Или найдет способ выбраться из клещей Дотти?

– Доктор Линтон?

Нелли постучала в дверь.

– Шеф на четвертой линии.

Сара пошла к столу, схватила телефон.

– Джефф? – спросила она с надеждой в голосе.

– Мы ее не нашли, – ответил он упавшим голосом.

Сара попыталась справиться со своим разочарованием.

Чем больше проходило времени, тем меньше оставалось надежды найти девочку.

– Я рада, что с тобой все в порядке, – сказала она. – Тедди не оказал сопротивления?

– Это был не Тедди.

Он сказал ей, кого они обнаружили.

Саре показалось, что она ослышалась.

– Проповедник?

– Я позвоню тебе позднее. Хорошо?

– Да.

Сара повесила трубку.

Снова оглядела комнату. Нашла фотографии двоих детей Дейва Файна – слева от Лэйси. Затем обвела глазами другие снимки. Девочки пели в церковном хоре под руководством Дейва. Он тренировал и бейсбольную команду. Трудно сказать, сколько детей было доверено Дейву Файну. Трудно сказать, доверие скольких детей он обманул.

Дейв Файн попросил Библию и, положив на нее правую руку, уставился на Ника Шелтона. Со стороны казалось, что он не понимает, как и почему здесь оказался.

– Я люблю детей, – сказал Файн. – Я всегда любил детей.

Ник откинулся на стуле, балансируя на его задних ножках.

– Это уж точно, святой отец.

Джеффри помалкивал, потому что Дейв Файн был клиентом Ника. У него чесались кулаки – так ему хотелось отколошматить священника. Мозг одолевала неотвязная мысль, что Дотти на свободе и делает бог знает что с Лэйси Паттерсон, а этот извращенец – один из людей, которые помогли ей удрать.

– Ну, – Ник высоко вздернул плечи, – рассказывайте свою историю.

Файн смотрел на Библию, словно набираясь от нее сил. Руки у него потели, Джеффри видел расползшееся по переплету темное пятно.

– Я проработал в церкви пятнадцать лет, – сказал Файн. – Вырос в Гранте. Меня крестили в этой же церкви.

Ник еще больше наклонил стул, ожидая продолжения.

– Венчался с женой, – продолжил он. – Здесь крестил своих маленьких мальчиков.

В комнате стало тихо. Джеффри смотрел на Дейва Файна. Он был из тех людей, про которых говорят: «столп общества». Файн выступил с инициативой раздачи бесплатной еды старикам по выходным дням. Его дети играли в бейсбол в младшей лиге, а сам Файн тренировал команду девочек.

Джеффри ослабил воротник, подумав о девочках, с которыми Файн вступал в ежедневный контакт. Снова поневоле сжались кулаки.

– Я никогда их не трогал, – сказал Файн, словно читая мысли Джеффри. – Я знаю, что это грех. Знаю.

Он провел большим пальцем по корешку Библии.

– Я молился, чтобы мне была дарована сила, и Господь дал мне ее.

Ник скрестил руки, и Джеффри представил, что творится у него в душе. Ник не был слишком религиозным, но Джеффри знал, что он посещает церковь каждое воскресенье. Среди золотых украшений на его шее висел крестик с бриллиантом.

– Я никогда не трогал своих детей, – настойчиво повторил Файн. – Не делал вреда своим мальчикам.

– Вы понимаете, что мы не можем поверить вам на слово, – сказал Ник.

Файн, казалось, был шокирован тем, что кто-то ему не верит.

– Я никогда бы не тронул своих сыновей, – сказал он. – Ни за что не позволил бы себе этого.

– Мы знаем, что мальчики вас не интересуют, – сказал Ник. – Но вы должны понять, что нам необходимо все проверить.

Файн уставился на Библию.

– Я никогда бы ничего не сделал, если бы она меня не упросила.

– Дотти Уивер? – уточнил Ник.

– Дженни была таким милым ребенком. От нее исходил свет. Настоящий свет, который зажег в ней Господь.

Губы Файна тронула улыбка.

– Она пела, как ангел. Я слышал, как ее голосом говорит Господь.

– Да, – сказал Ник. – Не сомневаюсь, вы слышали.