Он церемонно довел меня до двери, усадил в лифт и потом ещемахал рукой, высунувшись из окна.

В самом великолепном настроении я полетела к метро.

Конечно, Герман Наумович старый человек, но как приятно, чтоя еще могу производить впечатление на мужчин, пусть даже и пенсионноговозраста.

Дома я заперлась в ванной и, пустив в раковину сильную струюводы, попыталась выстроить мысли по ранжиру. У нас большая, удобная квартира,но парадокс состоит в том, что спокойно посидеть можно либо в туалете, либо вванной. Стоит устроиться в спальне в кресле, как мигом все начнут ходить изадавать идиотские вопросы:

– Ты заболела?

– Почему молчишь?

– Отчего у тебя такое лицо?

А какое лицо, спрашивается, должно быть у человека, которыйпогружен в раздумья? Не могу же я постоянно хихикать и обсуждать глупые темытипа: куда следует поехать отдыхать? Тем более что договориться нам практическиневозможно, слишком уж разного мы ждем от отпуска. Томочка хочет греться насолнышке и купаться в теплом море. Я не имею ничего против морской воды, а вотяркое светило переношу с трудом. По мне, так лучше отдыхать в Норвегии илиФинляндии. Семен мечтает поохотиться на кабана, а Олег давно наточил крючки.Мой муж страстный рыболов. Причем стоячая вода его не привлекает, ему подавайбурную горную речку.

Если сложить все желания вместе, то получается, что намнужна гостиница, стоящая наполовину в Турции, наполовину в Швеции, околотеплого моря, в которое впадает быстрая ледяная речка с форелями, а по сторонамее стоит непроходимый лес, населенный шумно дышащими, клыкастыми кабанами. Самипонимаете, что найти подобный отель невозможно. Поэтому мы безумно ругаемся. Впрошлом году победу одержал Олег, и мы громко проклинали его весь август, сидяна какой-то базе отдыха в Карелии под бесконечно моросящим дождем.

Но несмотря на то, что никто ко мне не приставал, в головуне лезло ничего конструктивного. Решив, что утро вечера мудренее, я пошласпать.

Но и утром ясности не наступило. Было решительно непонятно,что делать! Я провела целый день, шатаясь по квартире. Сначала выпила кофе,потом съела геркулесовую кашу, затем вновь полезла в холодильник. Как назло, вквартире никого не было. Сеня и Олег пропадали на работе, а Томочка отправиласьвместе с Никиткой на прививку. Кристина унеслась с подругами на Поклонную горукататься на роликах. В квартире стояла полнейшая тишина, даже на кухне молчалорадио.

В отчаянии я уселась за письменный стол и уставилась на листс цифрой «один», на котором стояли две первые фразы будущей книги: «В тот вечершел дождь. Кругом стояли лужи».

В порыве невероятного вдохновения я написала третьепредложение: «Солнца не было видно» – и иссякла.

Походив с полчаса по комнате, я поняла всю сложность моегоположения. Если бы сейчас сюда ворвался кто-нибудь из домашних с воплем: «Вилка,иди обедать», я бы мигом вспылила и заорала: «Сколько раз твердить: не мешайте!Вот опять спугнули вдохновение! Из-за вас книга не пишется!»

А потом, найдя виноватого, я бы преспокойненько села к столусо сладким ощущением талантливого человека, которому постоянно вставляют палкив колеса гадкие домашние, не понимающие, как сложен творческий процесснаписания книги!

Но в квартире-то никого нет, и сердиться следует только насебя, а это, согласитесь, не слишком приятно! Я вновь побежала на кухню, загремелакастрюлями в холодильнике, слопала пару котлет, картошку, помидор, два огурца,закусила сыром и чуть не скончалась от обжорства. Стало еще хуже. Живот тянул кземле, рот раздирала зевота, глаза слипались.

Еле-еле перебирая ногами, я добралась до кровати и рухнулалицом в подушку. Посплю часок-другой, авось в голове просветлеет. Многиевеликие открытия люди делали во сне. Говорят, химик Менделеев именно во снеувидел свою периодическую систему элементов, а еще Ньютон открыл законвсемирного тяготения. Хотя нет, вроде Ньютон сидел в саду и ему на макушкушлепнулось яблоко.

Сладко зевнув, я натянула на себя одеяло. Небось храпелНьютон на раскладушечке после обеда. Ладно, если сейчас не приснится ничегоконструктивного, вечером выберусь во двор и сяду под дубом, авось плюхнутся наголову желуди и я пойму, что к чему.

– Вилка, ты заболела, – донесся до уха тихий голосок. Я селаи уставилась на Томочку, стоящую у кровати.

– На градусник, – подруга протянула мне стеклянную трубочку.

– Зачем? – удивилась я.

– Так время восемь вечера, – озабоченно сообщила она.

– И что из этого?

– Мы с Никитой вернулись в три. Зашла к тебе, смотрю, спишь,– пустилась в объяснения Томуська, – решила, что ты просто устала, а сейчас вотзабеспокоилась.

– Я работаю, пишу новую книгу! Никакой температуры у менянет! Ну сколько раз можно говорить: не мешайте! Томочка растерянно отступила кдвери.

– Но ты же спала!

– Когда писатель дрыхнет, он тоже работает. И потом, разве внашем доме можно обрести столь необходимый для творчества покой? Что за жуткиезвуки доносятся из гостиной?

– Программа «Вести» идет, – пояснила Тамарочка. – Хочупосмотреть московские новости, они всегда после федеральных идут. Извини,сейчас выключу.

– Не надо!

– Не хочу тебе мешать!

– Оставь телевизор.

– Нет-нет.

– Я сама хочу увидеть выпуск!

– А как же работа? – удивилась Томуська. – Новая книга…

– Когда писатель смотрит в экран, его мозг обдумывает новыесюжетные ходы, – нашлась я и пошла в гостиную.

После блока рекламы симпатичный, но немного гнусавый молодойчеловек сообщил:

– В эфире «Вести-Москва». Сильный пожар в столице. Околопяти часов вечера внезапно вспыхнуло здание архива «Подлинные документы».

На экране появилось изображение хорошо известного мне дома.На тротуаре стояли люди. Судя по тому, что на многих были синие халаты,основную часть толпы составляли сотрудники архива. На проезжей части виднеласьцепочка пожарных машин.

– Сейчас создан штаб по борьбе с пожаром, – звучал за кадромголос, – наш корреспондент Антон Ветров взял интервью у Нины МихайловныНаненской, директора учреждения.