- Я готова помочь вам. Собственно, что случилось?

- В октябре в клинике у вас лежала женщина... - Я знала, чтовсе это бессмысленно, что хозяин не ответит на мои вопросы, а никаких записейнигде не будет, ни одного свидетельства, что я была здесь.

- Да? Как ее фамилия?

- Ее привезли без документов. - В лице врача ничего неизменилось. - Я бы очень хотела поговорить с ним.

- С Олегом Сергеевичем?

- Да.., думаю, да.

- Боюсь, что это невозможно, - поджала она губы. - Ужасноенесчастье. Он погиб три недели назад.

- Погиб?

- Да. Его сбила машина возле подъезда. Ужасно, мы не знаем,что теперь будет с клиникой. Для нас всех это такой удар. Человека, сбившегоего, до сих пор не нашли.

Женщина вздохнула, а я невольно усмехнулась. Ну конечно,врач не мог остаться в живых, потому что он знал.., боюсь, что только он. Завсе время своего пребывания здесь я не видела никого, кроме врача и Лукьянова.Ни медсестры, ни уборщицы... Но ведь кто-то помогал ему во время операции? Врядли.., а если так, то скорее всего и с этим человеком случится несчастье. Теперьникто никогда не ответит на вопрос, что здесь произошло. Никто, кромеЛукьянова.

- Вы не возражаете, если я взгляну на палату.

Она не возражала.

Мы прошли узким коридором в конец здания. Вот выход наулицу, еще один коридор за стеклянной дверью. Сейчас она открыта, а тогдаЛукьянов отпирал ее ключом. Здесь две палаты, в одной из них лежала я. Жалюзина окнах, ширма, кровать.., все так, как я запомнила.

- Палатой часто пользуются?

- Эти комнаты неудобно расположены, отдельно от всех, каквидите. Не припомню случая, чтобы тут вообще кто-нибудь находился. Женщина, окоторой вы говорите, лежала здесь?

- Она так сказала.

- Невероятно, - с сомнением глядя на меня, пожала онаплечами.

Я могу попросить Лялина, он что-нибудь да узнает.., какая-тозацепка все равно есть... Я даже думаю, что смогу ее найти, не обращаясь ксвоему другу. Лукьянов позаботился об этом. Ведь поиски с чего-то надоначинать.

- Можно, я немного здесь побуду? - Врач посмотрела снедоумением, и я поспешно шагнула к двери. - Извините.

"Он все просчитал", - думала я, идя по коридору.Сегодня он может праздновать первую победу. Только второй не будет. Не будет,даже если мне придется пустить себе пулю в лоб. Напишу красным фломастеромплакат: "Мой ребенок мертв" - и буду смотреть на него до тех пор,пока не вобью себе эту мысль в голову. Мой ребенок мертв. Ах, Саша, Саша.., тытак ничего и не понял.

Я вышла за ворота, оглянулась и сказала себе:

- Меня тут не было. Ни тогда, ни сейчас... - И тут увиделамашину Тагаева. Дверь "Хаммера" распахнулась, и появился Тимур. Неспеша направился в мою сторону, а я сжала зубы, чувствуя, как земля уходитиз-под ног.

- Это здесь? - спросил Тимур. Я знала, что он имел в виду,но не хотела верить в то, что стало очевидным. Как я могла надеяться?

- Подумываю лечь на обследование, - промямлила я, прячаглаза, глупая ложь, которая никого не спасет. Тимур с усмешкой посмотрел наменя, резко развернулся, собираясь уйти, а я схватила его за руку. - Тимур..,он звонил тебе? - Ответ мне был не нужен, я знала, я читала ответ в его глазах.- Тимур, он делает это нарочно.., он все просчитал. Он просто хочет превратитьнашу жизнь в ад. Неужели ты не понимаешь?

Тагаев сделал шаг, пытаясь вырваться из моих рук, но я ещесильнее вцепилась в него.

- Посмотри на меня. Тимур, посмотри на меня. Ребенок мертв.Я мать, я бы почувствовала. Он мертв. Не позволяй ему играть нашей жизнью.Лучшее, что мы можем сделать, это послать его к черту. Пожалуйста, Тимур.

Мы смотрели в глаза друг другу, и я боялась расцепить руки,сжимая его ладони все крепче.

- Он звонит тебе каждую ночь? - спросил Тимур очень тихо,спросил, сглотнув с трудом, убирая ком из горла.

- Да, - жалко ответила я.

- И что ты делаешь?

- Ничего. Молча вешаю трубку.

- А что потом? - прошептал он. А я сжалась в комок, вдруг подумав,что впереди ночь, а потом еще одна и еще... Я вновь стиснула зубы, чтобы незаорать от ужаса. Тагаев обнял меня и прижал к себе. - Прости меня.

- За что? - испугалась я.

- За то, что оставил тебя, за то, что не сберег, за то, чтоэтими ночами ты была одна... Я.., в тебе больше мужества, чем в десятке крутыхпридурков вроде меня.

Мы стояли обнявшись, вызывая недоумение у прохожих, онгладил мои волосы, а потом вытер слезы на моем лице и повел к машине.

- В таком состоянии тебе не стоит садиться за руль. - Тимурулыбнулся и помог мне сесть. Завел машину и плавно тронулся с места. - Онхотел, чтобы ты уехала с ним? - спросил Тимур через некоторое время. Я кивнула.- Но ты отказалась. Почему?

Я отвернулась к окну.

- Ты знаешь.

- Да. Я знаю и попробую не повторить чужих ошибок. Пока мыживы, всегда есть шанс все исправить. - Он помолчал немного и вновь заговорил:

- Когда я думал, что ты.., что потерял тебя, я был готовзаплатить любую цену, лишь бы вернуть тебя, пусть другому, лишь бы вернуть,пусть даже я тебя никогда не увижу, только бы знать, что ты есть.

- Я тебя слышала, там, в овраге. Я не хотела тебе делатьбольно. Никогда. И в ту ночь не хотела, вот и подумала, надо возвращаться. Этоты меня вытащил.

Он осторожно погладил мою руку, а потом держал ее в своейладони, не выпуская до самого дома, ловко управляясь с машиной одной рукой.

Сашка встретил нас радостным визгом. Тимур присел накорточки перед ним, почесал его за ухом. Он не разулся и не снял куртку, и я незнала, уйдет он или останется. Стояла рядом и смотрела на то, как он возится ссобакой.

- Я вот что подумал, - подняв голову, сказал он. - А несыграть ли нам в шахматы?

- По-моему, отличная идея, - кивнула я.

Он снял куртку, и я определила ее в шкаф, а радостный Сашкапринес ему тапки. Потом пес занял свое любимое кресло, а Тимур стал расставлятьшахматные фигуры.

- Приготовить чай? - спросила я.

- Конечно. Сыграем в шахматы, а потом погуляем с Сашкой. Невозражаешь, если к телефону буду подходить я?

***