Лодка оказалась именно там, где я себе представлял. Она плыла вниз по течению от лодочной станции Гарварда, и я опустился на корму, не до конца опрокинув суденышко. Я выровнял его и нашел весла. Кто-то или забыл привязать лодку, или разбил цепь, которой она была привязана. Я вставил весла в уключины и начал грести. Раньше мне никогда не приходилось грести, но разве это так трудно?

Через полчаса усиленной гребли, когда я снова и снова двигался по кругу, а Рикки наблюдал за мной сверху, я стал думать, что, возможно, допустил ошибку. Я послал Салли СМС, что нахожусь на лодке и пытаюсь сбежать, но не знаю, как следует грести. Она набрала в Гугле греблю и сообщила, что мне нужно выпрямиться и одинаково грести обеими веслами, и что тогда я, возможно, перестану двигаться по кругу. Кроме того, надо двигаться по течению. Тем временем Рикки и его друзья отыскали большой, устрашающего вида крюк.

Я попытался выяснить, куда течет река. Прошло немало времени, прежде чем я обнаружил плывущий лист и сообразил, что должен двигаться туда же. Я попытался грести в том же направлении, но лодка продолжала крутиться и вертеться. Затем я увидел прямо перед собой скамейку, которая выглядела так, словно кто-то должен был сидеть на ней, глядя в другую сторону. Неужели моя проблема отчасти заключалась в том, что я сидел задом наперед? Я развернулся на сто восемьдесят градусов, но выронил одно из весел, и оно уплыло от меня, двигаясь гораздо быстрее моей лодки. В этот момент крюк зацепился за лодку, и через секунду я снова стал сухопутной крысой.

– Эй, Рок! – позвал Рикки (я мог с десятипроцентной точностью читать по губам). Он протянул мне руку, и я машинально взял ее.

Мы всей компанией отправились за бургерами в ближайшую забегаловку, которая пережила все несчастья, не изменив своим разгульным привычкам. Меня это восхищало. На каждом столе там даже стояли небольшие музыкальные автоматы, а виниловые скатерти в красную клетку были во многих местах прожжены, что говорило о том, что здесь можно курить. Рикки и курил – кто сказал бы ему, что этого делать нельзя?

«думаю это здорово что ты делаешь то же самое что и в школе», – было написано на экране его ноутбука. Он развернул его к себе и напечатал еще несколько слов, затем повернул обратно. Теперь там говорилось: «ты нашел дело которое на тебя работает и ты за него держишься. это здораво». Я кивнул. Если бы Рикки говорил, а не печатал, это, вероятно, звучало бы как комплимент. «знаешь ты мне всегда нравился», – добавил он. Двое других не пытались ничего сказать или хотя бы прочитать то, что печатал Рикки; они просто поедали свои бургеры и смотрели в окно на группы студентов, направлявшихся в Гарвард.

Я также не пытался поддерживать беседу, а просто читал то, что печатал Рикки. К своему бургеру он пока что не притронулся. Он рассказал мне, что делал карьеру после окончания школы, теперь же он работает на некоторых влиятельных людей в правительстве, и все теперь под контролем. Ты удивишься, сказал он, насколько сейчас все под контролем.

Я кивнул и слегка улыбнулся, чтобы показать, что понял, о чем он говорит, но на самом деле не думал, что был бы сильно удивлен.

Я подумал о весле, которое уплыло от меня, двигаясь вниз по реке к свободе так быстро, как только могло. Куда оно доплывет?

Рикки сказал, что я не должен бояться повторения того, что было в прошлый раз. С тех пор мы оба стали старше и опытнее, а он стал сообразительнее. Но дело в том, говорил он, что люди все еще испытывают шок – почти как малые дети. И им нужно помочь отвлечься. Сделка такова: он предоставляет нам ресурсы – ресурсы, которые мы не можем себе представить даже в самых дерзких мечтах. А взамен мы всего лишь должны дать положительный образ власти. Не нужно пережимать, изображая, например, что все носят банданы или военную форму, или еще что-то в этом роде. Просто время от времени мы должны видеть, что ополчение и армия заслуживают доверие, что руководство принимает близко к сердцу интересы каждого и т. д. По большей части мы будем иметь полную свободу действий.

Чтобы напечатать ответ на ноутбуке Рикки, мне пришлось встать и пойти помыть руки – я не хотел пачкать ему клавиатуру. После этого мне потребовалась целая минута, чтобы неловко напечатать: «салли не согласится она думает что ты убил ее бойфренда и сделал глупость».

Я развернул к нему экран, не успев как следует подумать над тем, что же я напечатал.

Глаза Рикки сузились. Он поднял на меня взгляд и на миг снова превратился в костолома – я уже было решил, что сейчас он бросится на меня и начнет душить. Но вместо этого он написал: «того робота?» Я кивнул. «там была ситуация. она сложная, виноваты многие».

Я очень старался, чтобы мое лицо оставалось непроницаемым, словно все это меня нисколько не волновало. Я покончил с гамбургером, поэтому медленно ел картофель фри, сдирая с него кожуру и выбирая находящееся внутри картофельное пюре. Все это пахло мясом.

«я тебе вот что скажу, просто не говори салли, что я тут задействован» – напечатал Рикки. «просто скажи ей что правительство хочет поддержать твою работу».

Мне было легко с этим согласиться, поскольку я знал, что для Салли мое лицо представляет собой гигантский смайлик, и она уже через считаные секунды узнает, что я скрываю.

Рикки не угрожал разломать нас на части, если мы не согласимся с его планом, но этого и не требовалось, и он лишь тонко намекнул насчет оплаты. Кроме того, он сказал, что мог бы дать мне пару уроков гребли.

* * *

Чтобы найти Салли, мне понадобилось два часа. Я чуть было не отправил ей СМС, но у меня сложилось нехорошее ощущение насчет собственного сотового телефона.

Она находилась в группе студентов-киношников Бостонского университета, сооружавших гигантский пандус, который выглядел так, словно они собирались закатить в сугроб почтовую карету. Увидев меня, она отвернулась, чтобы посмотреть, как ее товарищи собирают вместе доски. Я толкнул ее локтем, но она меня проигнорировала. Я вспомнил, как она что-то рассказывала о том фильме, который они собирались снимать – об одном парне, работавшем в почтовом отделении и обнаружившем потайную дверь, ведущую во внутреннюю почтовую систему Ада, и ему приходится доставить пачку писем демонам, прежде чем ему удалось выбраться. Чертовски заумно. В любом случае, ее раздражало то, что я неделями ее игнорировал, – вот теперь и не мог привлечь ее внимания.

В конце концов я просто написал на своем сотовом «рикки а» и помахал им перед ней, не нажимая клавишу «отправить». Она широко раскрыла глаза и собралась написать мне ответ, но я ее остановил. Я схватил блокнот и ручку, и написал для нее целый рассказ, включая надписи на Гарвард-сквер. Она долго качала головой, затем закусила губу. Она решила, что я преувеличиваю, но тут появился парень, который их видел, и все подтвердил.

– Мы такие ничтожные, – аккуратным курсивом написала она под моими каракулями. – С чего вдруг Рикки о нас вспомнил?

Я приписал внизу: 1. Он помнит нас по школе и хочет закрыть вопрос. 2. Мы ему нравимся, и он хочет нами владеть. 3. Он нас ненавидит и хочет уничтожить. 4. Эти ребята боятся утратить контроль и думают, что мы можем помочь.